Расстроенное свидание Роберт Лоуренс Стайн Улица страха «Выпускник» #11 Всего лишь — расстроенное свидание. Разве может оно серьезно повлиять на отношения страстно влюбленных, собирающихся пожениться сразу после колледжа Тома и Джеми? Но постепенно Джеми понимает — за несколько часов, которые Том отсутствовал неизвестно где, с ним случилось что-то ужасное. Милый, добрый парень превратился в безжалостного монстра, угрожающего жизни Джеми. Безумие? Бред? Или что-то, куда более таинственное и страшное? Джеми должна понять это, — пока не поздно… Глава 1 — Ой! Джеми сердито швырнула журнал через всю комнату и, посмотрев на указательный палец, увидела проступившую на нем узкую полоску алой крови. — Черт! Опять порезалась бумагой! Она слизнула кровь с пальца и скривилась от ее горьковатого вкуса. Поглядев в зеркало уже в сотый раз за час, здоровой рукой забросила за плечи свои прямые черные волосы. Ей давно хотелось их обрезать, но она не могла, потому что Тому нравились длинные волосы. Том. Джеми поняла, что злится из-за него, а не из-за пореза. Она поглядела на свои часы радужной расцветки. Неужели и вправду уже без пяти два? И почему эти часы такие неудобные? Это совсем не похоже на Тома. Они собирались вместе отправиться кататься на коньках в час. Сейчас было почти два, а он даже не позвонил. Раньше Том никогда так не поступал. Они встречались много лет, и он ни разу не срывал свидания, по крайней мере не предупредив об этом. Надежный старина Том… Так где же его носит теперь? Джеми села за стол, потом встала и принялась мерить маленькую комнату шагами. Споткнулась и коньки, больно ударилась коленкой о кровать и вскрикнула. Если Том не покажется вскоре, то она исцарапает его с ног до головы! Она подошла к покрытому белым пластиком столу, взялась за телефон и набрала номер Тома. После восьмого гудка повесила трубку. — Хочешь поиграть? Эти слова заставили ее подпрыгнуть. Обернувшись, Джеми увидела своего десятилетнего братишку Кейси, державшего перед собой коробку с игрой. — Тебя не учили стучаться? — вскинулась Джеми. — Тук-тук, — сказал Кейси. Для десятилетнего пацана он был очень смышленым. — Хочешь поиграть? — Нет, спасибо, — ответила Джеми, снова глядя на часы. — Но это классная игра, — сказал Кейси, бросая коробку на кровать и снимая крышку. — Он называется «Голодные бегемоты». Их нужно кормить мармеладом. Какого цвета бегемота ты возьмешь?! — Я не буду играть! — закричала Джеми. — Слышишь? Кейси поглядел на нее с глубокой обидой. Ей стало стыдно — ведь братишка был ни в чем не виноват. — Прости, — сказала Джеми негромко, положив руку ему на плечо. — Просто я расстроена из-за того, что Том должен был прийти час назад, но до сих пор его нет. — Ну и фиг с ним, — сказал Кейси с ехидной улыбкой. — Наверное, ушел кататься с кем-то еще. — Вали отсюда! — Джеми рассмеялась и, дав брату шутливого шлепка, выставила за дверь. — У тебя ужасные шутки. — А я вовсе и не шучу! — возразил мальчик, усмехаясь, потом скрылся в коридоре. «Вот паразит, — подумала Джеми. — Типичный шкодливый братец. Каждый день что-нибудь устраивает после школы». Она снова поглядела на часы. Уже десять минут третьего. Мысль о том, что Том ушел кататься с кем-то еще, заставила ее улыбнуться. Они встречались довольно давно, с самого начала старших классов, поэтому подозрения, одолевавшие другие пары, их не посещали. Жизнь казалась прочной и твердой. Весной они закончат школу и вместе поступят в колледж в Сиракузах, а после поженятся. Друзья дразнили их уже не женихом и невестой, а старыми супругами. Но это их не волновало. Они знали, что любят друг друга и хотят провести всю жизнь вместе. Это так мило, так приятно, когда все спланировано заранее. Джеми подошла к зеркалу и взяла темно-красную помаду, которая так нравилась Тому. Потом снова попыталась позвонить ему домой. И опять никто не взял трубку. Сколько же можно ждать? Джеми поглядела на снимок, где они с Томом сидели за партой. Потрогала прядь светлых волос, падавщих. ему на лоб. Некоторые думали, что он осветляет их перекисью, но это был натуральный цвет. — Ну где же ты? — произнесла Джеми вслух. Она даже не знала, злиться или волноваться ей, поэтому делала и то, и другое. Сердито забросила коньки в шкаф и хлопнула дверцей. Потом подошла к телефону, позвонила своей лучшей подруге Энн-Мери и спросила: — Чем ты занимаешься? — Разговариваю с тобой, — ответила та. Они дружили уже три года и привыкли подтрунивать друг ннд другом. У Энн-Мери были рыжие вьющиеся волосы, обрамлявшие круглое веснушчатое лицо. — Ты за этим звонишь? Чтобы спросить, чем я занимаюсь? — Нет, — ответила Джеми, не поддерживая веселого настроя. — Мне скучно. — Настолько, что ты позвонила мне? Спасибо за комплимент, — сказала Энн-Мери. У нее был скрипучий голос, делавший ее речь смешной. — Мне тоже скучно. — Тебе всегда скучно, — заметила Джеми и рассмеялась. — Ох, как много у тебя сегодня комплиментов. Разве ты не собиралась кататься с Томом? — Он меня надул, — ответила Джеми. Эти слова показались ей смешными: как будто их сказал кто-то еще. — Кажется, связь барахлит, — произнесла Энн-Мери. — Мне послышалось, что ты говоришь, будто Том тебя надул. — Он должен был зайти за мной в час, — сказала Джеми, делая вид, что расстроена больше, чем на самом деле. — Положи трубку. Мне нужно позвонить в газету. Это материал для передовицы! — И вправду надо положить, — сказала Джеми, жалея, что позвонила. Шутки подруги отнюдь не веселили ее. — Ты мне совсем не сочувствуешь. — А что, я должна встать на голову? — Энн-Мери не дала ей ответить и продолжала: — По-моему, Том не собирался тебя надувать. Кажется, у него сегодня командная тренировка по плаванию. — Да, но… — Ты же знаешь, насколько фанатичен тренер Дэниельс. Наверное, загнал всех в бассейн на несколько часов, чтобы посмотреть, не будут ли они плавать быстрее со сморщенной кожей. Я уверена, что Том просто не мог выбраться из бассейна, чтобы позвонить тебе. — Да, ты, наверное, права, — сказала Джеми 'ишем. — Все равно ты увидишь его на танцах сегодня вечером, верно? — Да, но… — Послушай, может поедешь со мной на рынок? Все равно кататься уже поздно. А так мы убьем время и потратим деньги. Трата денег всегда бодрит меня. А тебя? Я хотела купить розовые ботинки в «Мире обуви». — Розовые ботинки? — Ну да. Их выставили на распродажу из-за этого жуткого цвета. Так идешь? Вот увидишь, забудешь о Томе. Через двадцать минут Джеми и Энн-Мери шагали по площади, заполненной народом. Их внимание привлекла небесно-голубая машина, припаркованная у спортивного клуба. — Тому нравятся такие машины, — сказала Джеми и потянулась через открытое окно к кожаному сиденью. — Он не может себе позволить даже роликовые коньки. — Это не смешно, Энн-Мери. Том не будет бедным всю жизнь. — Джеми не любила, когда над Томом смеялись из-за бедности. — Да ладно тебе. — Подруга дернула ее за волосы — Я ничего такого не имела в виду. Просто ты расстроена из-за свидания. Они прошли мимо небольшого магазинчика, называвшегося «Поп-арт». Вывеска гласила, что там есть двадцать два различных вида поп-корна, в том числе с мятой и лакрицей. — Гадость какая, — пробурчала Энн-Мери. — А вот и «Мир обуви». Смотри, розовые ботинки стоят в витрине. Какие яркие! Идем со мной! — Вряд ли, — ответила Джеми. — Я ослепну, если буду смотреть на них вблизи. Иди одна. Я подожду тебя в музыкальном магазине. Энн-Мери скрылась за дверью. Джеми какое-то время глядела ей вслед, потом медленно двинулась к музыкальному магазину. Прошла магазин каминов, магазин компьютеров и еще какой-то магазин, в витрине которого стояли манекены в костюмах лесорубов. Но она почти ничего не видела. Все сливалось в сплошное пятно — пульсирующие огни, вывески, люди с плоскими лицами, бесконечный поток больших сумок и детских колясок, как будто двигавшихся в одном направлении. Джеми остановилась у дверей ювелирного магазина «Бриллиантовое ранчо», которого прежде не замечала. В витрине стоял стенд с антикварными заколками. Она вспомнила, что у мамы скоро день рождения, и решила, что такая штучка придется ей по вкусу. Поскольку булавки продавались, Джеми вошла внутрь. Магазин был длинным и узким. По бокам тянулись витрины, а в конце располагался прилавок. Как только закрылась дверь, наступила поразительння тишина. В отличие от всех прочих, этот магазин был пуст. Джеми двинулась вперед, разглядывая витрины. На одной из них были золотые цепочки, на другой латунные и серебряные сережки, на третьей — снова заколки и броши в форме странных птиц. Она улыбнулась, подумав, что в «Бриллиантовом ранчо» нет бриллиантов. Но едва Джеми добралась до конца магазина, улыбка исчезла с ее лица. Она беззвучно вскрикнула, застыла на мгновение, потом упала на колени за стеклянный стенд. Сперва ей показалось, что она смотрит какую-то передачу или кино. Но быстро поняла, что все происходит на самом деле. Всего в нескольких метрах от нее происходило ограбление. Менеджер магазина, лысый коротышка с очень красным лицом, стоял спиной к стене, подняв руки высоко над головой. Он сотрясался всем телом, постанывая при каждом вздохе. У прилавка стоял парень, помахивавший небольшим серебристым пистолетом перед самым носом испуганного менеджера. Потом он ударил рукоятью по стеклу и указал на кассу. Джеми, не дыша и ничего не соображая от страха, глядела на него. На серебристый пистолет, на синий хлопчатобумажный пиджак и светлые волосы. Светлые волосы. Она снова беззвучно вскрикнула, поняв, что парнем, грабившим магазин, был ТОМ. Глава 2 Прячась за витриной, Джеми смотрела сквозь стекло на голову Тома и на серебристый пистолет, которым он яростно размахивал. «Как он может это делать? — думала она. — Как он может так поступать! А как же наша любовь?» Ей хотелось выскочить, окликнуть его и остановить. — Открывай кассу! Живо! — крикнул Том, быстро оглядевшись по сторонам. Его высокий испуганный голос казался незнакомым. Джеми пятилась до тех пор, пока не уперлись спиною в стену. Она поняла, что не сможет окликнуть его. Джеми слишком перепугалась, чтобы двигаться. Ей хотелось стать невидимой и исчезнуть. Том еще раз нервно огляделся, и она сильней вжалась в стену. Сумка выпала у нее из рук, и оттуда высыпалась губная помада и прочая дребедень. Сердце подпрыгнуло. Джеми инстинктивно подхватила сумку. Услышал ли он? Нет. — Пошевеливайся, старик, или тебе конец! — крикнул Том грубым и испуганным голосом, направив дуло в грудь менеджера. Джеми помотала головой. Этого не могло происходить на самом деле. Это был дурной сон. Просыпайся, девочка, просыпайся. Она глядела на лежавшее в витрине ожерелье из металлических колец. Постепенно оно начало менять форму. Блестящие кольца расплылись, а потом превратились в сверкающую пыль. «Сломались. Как моя жизнь», — подумала Джеми. — Ах ты чертов ублюдок! — вернул ее к реальности голос менеджера. — Заткнись! Заткнись! Заткнись! — кричал Том, — пихая его под ребра пистолетом. — Выворачивай кассу, живо! — Это все, что у меня есть, ублюдок! — ответил коротышка. Его лицо стало уже лиловым, как слива. — Слышишь? Ты ублюдок! Джеми вскрикнула, услышав выстрел. Как будто кто-то хлопнул бумажным пакетом. На груди менеджера расплылось яркое пятно крови. Лицо побледнело. Глаза расширились от удивления. После второго выстрела он испустил негромкий стон, схватился за грудь и тяжело рухнул на пол. Том нагнулся к кассе, собираясь ее очистить, а Джеми вскочила на ноги. Сможет ли она бежать? Будут ли работать ноги? Да. Крепко сжимая свою сумку одной рукой, Джеми кинулась прочь по длинному помещению, не дыша, не оглядываясь и ничего не видя. Казалось, путь занял полтора километра. А может, и полтораста. Наконец она толкнула стеклянную дверь и выско-чила на улицу. Видел ли он ее? Узнал ли? Джеми не собиралась это выяснять. Ее сердце колотилось, в ушах снова и снова звучали выстрелы. Она постаралась убежать как можно дальше и смешаться с толпой. Оказывается, быть частью толпы не так уж плохо. Но она не могла забыть удивленный взгляд старика и странный голос Тома. Неподалеку заревел маленький мальчик. Что это зажато у него в руке? Рожок от мороженого. Пустой рожок от мороженого. — Осторожней! — крикнула его мать. Джеми неожиданно поскользнулась и упала. Вскрикнула и поняла, что наступила на мороженое, выпавшее у мальчика. Он заплакал еще громче. Его мать посмотрела на Джеми, извинилась и потащила своего малыша прочь. Пряча глаза от людей, собравшихся вокруг ног, Джеми стала подниматься на ноги. — Эй, а почему ты не вернула малышу мороженое? — спросила появившаяся из ниоткуда Энн-Mери, помогая ей встать. — Я тебя нигде не могла найти. Ну, что скажешь? Она указала на тяжелые розовые ботинки, украшавшие ее ноги. Джеми тупо уставилась на них. — Ты что, язык проглотила? — спросила подруга, уводя ее от растоптанного мороженого. — Я понимаю, что они чересчур розовые, но зато такие клевые, что я… Она неожиданно заметила, что Джеми выбита из колеи. — Ладно, не переживай. Мороженое отмоется с твоих ботинок. Оно было всего лишь ванильным, так что пятен не будет. Или ты ушиблась? — Я видела ограбление, — выдавила Джеми. — Что? — Я видела ограбление. В «Бриллиантовом ранчо». — От этих слов у нее вновь мороз побежал по коже. Она задрожала всем телом. — Тебе что, плохо? — спросила Энн-Мери. — Нездоровится? — Да нет, — ответила Джеми шепотом. — Ну тогда… тут есть кафе неподалеку. Выпьем газировки или еще чего-нибудь. Это должно помочь. — Нет, — сказала Джеми. — Пожалуй, мне нужно домой. Они поглядели в сторону «Бриллиантового ранчо и увидели, как туда вбежали двое охранников рынка, державших пистолеты наготове. Вдалеке раздался вой сирены. — Там застрелили человека, — сказала Джеми дрожащим голосом. — И ты это видела? — спросила Энн-Мери скорее удивленно, чем встревоженно. — Значит, ты свидетель. Пожалуй, тебе лучше остаться и поговорить с полицией. — Нет! — громко взвизгнула Джеми. — Я не могу. То есть, может быть, потом. А сейчас мне нужно домой. Стоит ли говорить подруге о самом ужасном? О том, что это Том застрелил менеджера? — А вдруг у тебя будут неприятности, если ты скроешься с места преступления? — спросила Энн-Мэри. — Вдруг тебя привлекут к ответственности? С этим лучше не шутить. — Ты смотришь слишком много детективов, — пробормотала Джеми раздраженно. — Идем же. Ты собираешься отвезти меня домой или нет? — Да. Конечно. — Подруга посмотрела на нее растерянно. — Идем. Машина на той стороне. Через несколько минут Джеми бухнулась на переднее сидение „Тойоты“ и закрыла глаза. Энн-Мери села за руль и начала искать ключи. — Думаешь, тот бедняга погиб? — спросила она. — Том выстрелил в него дважды. Прямо и грудь, — ответила Джеми, не открывая глаз. Энн-Мери выронила ключи на пол. — Эй, ты здорова? Может быть, у тебя шок? Ты соображаешь, что говоришь? Ты назвала преступника Томом. Джеми некоторое время сидела молча, потом наконец сказала: — Да, я соображаю. Это и был Том. — Том ограбил ювелирный магазин? И убил менеджера? Очнись. — Голос подруги стал недоверчивым. — Я его видела. — Джеми открыла глаза. — Это был Том. Это был Том. Это был Том. Сколько раз нужно повторить, чтобы ты поверила? — Ладно, ладно, — сказала Энн-Мери, пожав плечами, и снова стала искать ключи. — Не эаводись. Просто в это трудно поверить. — Да, — пролепетала Джеми, и ее глаза наполнились слезами. — Да, в это трудно поверить. Но я его видела. Энн-Мери завела мотор и стала выезжать со стоянки. Это оказалось не просто, поскольку кругом было множество машин. — Но зачем Тому грабить магазин? И где он взял пистолет? Зачем ему делать такую глупость? Зачем? Я спрашиваю тебя об этом. — Энн-Мери схватила по другу за плечо. — Извини. Кажется, я тоже завелась. — Ничего, — ответила Джеми тихо, не зная, что еще сказать. Те же самые вопросы крутились у нее в голове. Конечно, семья Тома жила бедно. Его отец был простым рабочим. И Тому приходилось нелегко. Но он был довольно привлекательным, атлетичным и имел много друзей. Том всегда извинялся перед Джеми за то, что у него нет машины, что он не может дарить ей дорогие подарки, и не может одеваться так же модно, как остальные ребята. Но ведь он знал, что для нее это не имеет значения. Так ведь? — Не знаю, что и сказать, — вздохнула Джеми. — Я думала, что знаю о нем все. — Постой-ка! — Энн-Мери притормозила, сворачивая к дому подруги. Отпустила руль и поднесла палец к ее носу. — Сколько видишь пальцев? — Что? — Сейчас ей было не до глупых игр. Разве это ясно? — Ну же, сколько пальцев? — Один. А что? — Ты была в очках в магазине? — Нет, — ответила Джеми. — Ты же знаешь, я не ношу их на улице. Они меня уродуют. — Вот. Ты же близорукая, верно? — Энн-Мери торжествующе улыбнулась. — Ну да. Слегка. — Значит, ты видела все нечетко. Этот парень был похож на Тома, и не больше. Вот единственное логичное объяснение. Она откинулась на сиденье и снова улыбнулась, довольная собой. Джеми вздохнула и покачала головой: — Хотелось бы мне в это поверить. Но… — Что „но“? — Но это был Том. Неужели ты думаешь, что я его плохо знаю? Что я перепутаю его с кем-то? Мне и так ясно, что это был он. Улыбка Энн-Мери растаяла, ее лицо стало задумчивым. — Наверное, это так. Пожалуй, одни только волосы его выдадут. Скажи ему, чтобы он надел кепку, когда будет в следующий раз грабить… Она замолчала. Джеми распахнула дверцу. — Извини, — сказала Энн-Мери. — У меня всегда такие шуточки. Наверное, защитная реакция. Чем серьезнее происшествия, тем глупее шутки. Ты бы видела меня на похоронах. Там я совсем срываюсь с цепи. Но это не значит, что я черствая. — Потом поговорим, — сказала Джеми, раздумывая, дома ли ее родители и стоит ли говорить им о случившемся. Сколько она сможет держать эту тайну в себе? — Позвони мне, — сказала Энн-Мери. — Серьезно. Ты всегда можешь со мной поговорить. Она выехала на улицу и умчалась, даже не просигналив дважды, как обычно. Джеми стояла на дорожке и глядела ей вслед. Потом медленно поплелась в дом. Перед глазами стояли ужасные картины, в ушах звенели выстрелы, и избавиться от этих ощущений никак не удавалось. — Есть кто-нибудь дома? — крикнула она. Ответа не было. На холодильнике висела записка с сообщением, что родители с Кейси отправились покупать ему новые ботинки. Это радовало. Совсем не хотелось видеть их сейчас. И вообще никого не хотелось видеть. На автоответчике горел зеленый огонек. Кто-то оставил послание. Она нажала кнопку и стала ждать, пока перемотается пленка. Джеми громко вскрикнула, услышав голос Тома. Раздавался еще какой-то шум и чужие голоса. Значит, он звонил из автомата. В первый раз она не поняла ни слова. Интересно, когда позвонил Том? До или после ограбления? Пришлось снова перемотать и запустить пленку. На этот раз удалось с трудом разобрать слова: „Привет, Джеми. Я надеялся застать тебя дома. Извини за коньки. Дэниельс выпустил нас из бассейна только в половине третьего. Представляешь, все время мы учились контролировать дыхание. Мне… пора бежать. Нужно сделать… еще кое-какие вещи прежде, чем пойти на танцы. Зайду за тобой в восемь. Куда же ты подевалась? Ну, пока“. Его голос в самом деле такой напряженный или только кажется? Нет. Обычно он разговаривал как-то забавно. Откуда звонил Том? Из раздевалки? С рынка? Она снова включила послание. И снова. Нет, не разо-иь, Но голос точно напряженный. Джеми еще раз прослушала сообщение, стараясь понять, записано оно до или после ограбления. И остановила его на середине. Мороз пробежал по коже. А вдруг Том видел, как она выбегала из магазина? И делает вид, что не видел? Собирается вести себя так, будто ничего не случилось, чтобы они остались такой же любящей парой? Джеми опустила голову на кухонный стол. Всего миру часов назад ее жизнь казалась такой чудесной, такой прочной, такой веселой. Теперь все разрушилось. Все планы, все счастливые мечты, вся будущая совместная жизнь… Джеми встала на ноги и помотала головой. Разве она теперь сможет идти с ним на глупые школьные танцы? Ни за что! Он разрушил ее жизнь. И убил несчастного, беззащитного человека. Джеми почувствовала неожиданный приступ тошноты. Голова закружилась. Все начало качаться. Том убил человека. А теперь собирается идти с ней на танцы. Джеми оперлась на стол и взяла трубку телефона. Решила позвонить ему и отменить свидание. Скажет, что заболела. Тем более, что это была правда. Ей ка-ййлось, что она даже не заболела, а умирает. Когда Джеми подумала, что на пленке Том пытался разговаривать спокойно, но не мог, ей стало еще хуже. Она не могла встретиться с ним. Джеми начала набирать номер, но остановила себя. Встретиться все же придется. Надо выяснить правду. Да. Лучше все же пойти на танцы и вести себя как ни в чем не бывало. Пусть он расскажет ей о случившемся и попытается все объяснить. Ведь она так виновата перед ним. Виновата в том, что не хотела замечать, какая у него тяжелая, неналаженная и несчастная жизнь. Пусть теперь хотя бы все расскажет. От этих мыслей ей стало несколько лучше. Она поглядела на часы, висевшие над мойкой. Пора собираться. Особо наряжаться не следовало. Никто не наряжается для танцулек в школьном спортзале. И все же хотелось хорошо выглядеть. Может быть, это будет их последнее свидание. Джеми взяла свою сумку и потащила в спальню. Почему-то стала думать о билетах на танцы. Она купила их в среду утром. Но вот куда засунула? В бумажник. Джеми стала искать его и почувствовала, как в душе поднимается ужас. Наконец в отчаянии вытряхнула содержимой сумки на кровать. Бумажника не было. — О нет, — простонала она. Неужели выронила его в ювелирном магазине? Глава 3 — Эй, Джеми, Том пришел! Когда из гостиной донесся крик Кейси, она уже знала, что Том здесь. Из окна спальни было видно, как он идет по дорожке в новом голубом свитере. Он шагал быстро, покачивая головой в такт неслышной мелодии и, как обычно, улыбаясь. Как он может улыбаться? — Джеми! — повторил братишка громче. — Том пришел! Раньше эти слова делали ее такой счастливой, теперь же в душе возник только страх. Она приблизилась к лестнице и почувствовала, что не сможет сделать больше ни шага. Захотелось повернуться, кинуться в свою комнату, залезть в постель и накрыться одеялом с головой. — Привет, Джеми. — Том улыбнулся ей снизу вверх. Теперь не убежишь. Джеми попыталась улыбнуться в ответ, но губы не слушались, — Привет, — сказала она чужим голосом. — Давай сыграем в «Голодных бегемотов», — попросил Кейси, показывая Тому коробку. — Извини, но нам некогда, — ответил тот, по-прежнему улыбаясь, и повернулся к Джеми. — Ух, ты выглядишь замечательно. Сменила прическу? Это была избитая шутка, поскольку она никогда не меняла прическу. Прямые волосы всегда спадали ий на плечи. — Спасибо, — сказала Джеми тихо, даже не улыбнувшись. Как он может вести себя так, будто ничего не произошло? — Да мы недолго, — напирал Кейси, пихлаяг коробку Тому в грудь. Тот отстранился, пригладил свои светлые волосы и сказал, повернувшись к Джеми: — Клевая у тебя рубашка. Такая красная. — Это блузка, а не рубашка, — поправила она, стараясь скрыть раздражение, и поспешно добавила: — Шелковая. Мамина. После этого Джеми отвернулась и стала разглядывать обои. Сколько часов она провела, представляя его лицо, мечтая о нем? А теперь на него стало больно смотреть. — Ты даже не заметила мой свитер, — сказал Том обиженно, поскольку подруга всегда обращала внимание на подобные вещи. — Заметила. — Ей совсем не хотелось болтать о тряпках, а хотелось крикнуть: «Зачем ты убил ловека? Зачем ты разрушил наши жизни?» Том тоже заметно нервничал. Может быть, прочел ее мысли? Они встречались уже так давно, что одновременно произносили одни и те же слова, понимая, что думают одинаково. Прочел ли он ее мысли сейчас? Знает ли, что она была в ювелирном магазине и все видела? Том снова пригладил волосы. Он делал так, когда нервничал или о чем-то беспокоился. — Ну мы совсем быстренько, а? — сказал Кейси, положив игру на пол и открыв крышку. — Ну… — Том, похоже, заколебался. — Нет! — заорала Джеми. — Оставь нас в покое! Кричать не стоило. «Спокойно, девочка, — сказала она себе. — Спокойно, иначе все пойдет прахом». Впрочем, все и так пошло прахом. Хуже некуда. Том и Кейси удивленно поглядели на нее. — Извини, — сказал братишка негромко. — Что с тобой? — спросил Том. «Что со мной? Он еще спрашивает. И как только может делать вид, что все нормально?» — Ничего, — сказала она, глядя на обои. — Идем. — Кажется, придется играть одному, — вздох-йуч Кейси, раскладывая пластиковых бегемотиков. — Веселого вам вечера! — крикнула из комнаты мать. Если бы она только знала. Все вели себя как обычно. И от этого становилось еще тоскливее. Ведь она знала, что как прежде уже никогда не будет. Они с Томом быстро вышли из дома и пошли по дорожке. Стоял теплый и влажный вечер. Тому было жарко в своем свитере. Небо затянули черные тучи. Наверное, скоро должен был пойти дождь. — Садись в мой воздушный автомобиль, — сказал Том, изображая, будто открывает дверцу машины. — Куда? — встрепенулась Джеми, погруженная в собственные мысли. — В воздушный автомобиль. Некоторые играют на воздушной гитаре, а я вожу воздушную машину. Неплохо, правда? — Том водил руками, будто крутил руль. — Четырехместный. И скорость приличная. И замечательная CD-магнитола! Почему он валяет дурака? Кажется, еще никогда еще не вел себя так глупо. Наверное, тоже нервничает, поэтому говорит быстрее обычного и слишком улыбается. — Может быть, вернешься и поиграешь с Кейси? — сказала Джеми холодно. Том схватился за сердце и издал предсмерт хрип. — Тебе не нравится моя воздушная машина? Ладно, тогда пойдем, как всегда. Когда он схватился за сердце, Джеми увидели маленького старичка из ювелирного магазина и пятно крови на его рубашке. Увидела, как тот схватился грудь и рухнул на пол. Она посмотрела на Тома, шагавшего рядом с ней. Его пальцы нервно бегали. Он вел себя совсем непривычно и казался незнакомым. Он не был похож на того парня, которого Джеми так хорошо знала и с которым она выстроила столько чудесных планов. — Ты меня слышишь? — нарушил ее мысли голос Тома. — Я говорю, что ты сегодня слишком молчаливая. — А… — Джеми продолжала шагать, глядя прямо перед собой. Она понимала, что не сможет этого вынести. Не сможет больше притворяться. Он предал ее. Предал их любовь. И все разрушил. Все чувства, которые она к нему испытывала. Разрушил. Уничтожил. Как только можно было думать, что ей удастся выдержать это свидание, делая вид, что все нормально? И Джеми решила разобраться во всем прямо здесь, на улице. Чего тянуть? Зачем истязать себя и дальше? Том виновато, вымученно улыбнулся. Посмотрел ей в глаза, пытаясь понять, о чем она думает. И несмотря на страх и ярость, Джеми почувствовала неожиданную теплоту Перед нею больше не был незнакомец. Это был Том. Может быть, он сможет все объяснить. Она покачала головой. Какое может быть объяснение для ограбления магазина и убийства беспомощного человека? Эти мысли крутились у нее в голове, вызывая противоречивые чувства — любовь, ярость, холодную горечь. Нужно было остановиться и спросить Тома обо всем. Нужно было узнать. — Том… — начала было Джеми. — Смотри-ка, вон Алекс и Шерри! — воскликнул он и помахал рукой своим друзьям, показавшимся из-за угла. — Эй вы, постойте! На Шерри был такой же голубой свитер. — Эй, да мы как близнецы! — обрадовался Том, прикладывая рукав своего свитера к ее. — У тебя хороший вкус. Они засмеялись. Алекс предположил, что Том сам связал свой свитер. Тот ответил, что голубой цвет гармонирует с лицом Алекса. И Алекс столкнул его с дороги. Джеми шагала в нескольких метрах позади. Чем больше Том дурачился, тем хуже ей становилось… Ей было очевидно, что он дурачится больше обычного. Она знала, что Том не слишком сильно дружит с Шерри и Алексом. Они никуда не ходили вместе. Но теперь он делал вид, что очень рад их видеть. Ей хотелось немедленно остановить его и расспросить о случившемся. К счастью, до школы оставалось всего два квартала. Когда они, наконец, добрались до нее, их остановил учитель музыки мистер Зайдендорфер и попросил показать билеты. Том, все шутивший с Алексом, повернулся к Джеми и спросил: — Ты захватила билеты? — Ох! — Она вспомнила, что они остались в пропавшем бумажнике. — Ну… нет. Не захватила. Том положил руку ей на плечо. Даже через шелковую блузу чувствовалось, какая она горячая. — Что с тобой сегодня творится? — спросил Том, улыбаясь. И он еще задает такие вопросы! — Не знаю, — выдавила Джеми, отстраняясь. Извини. — Пожалуйста, билеты, — повторил мистер Зайдендорфер. Алекс и Шерри прошли в спортзал. Джеми стала объяснять, что потеряла бумажник с билетами. Том казался очень возбужденным. Может быть, видел, как бумажник выпал на пол в ювелирном магазине? Мистер Зайдендорфер поразмышлял секунду, потом махнул рукой, пропуская их в зал. — Ты правда посеяла бумажник? — спросил Том. — Ага, — ответила Джеми, оглядываясь по сторонам. Для танцев зал слегка украсили. На баскетбольных корзинах висели воздушные шары, а вдоль стен протянулись красные ленты. Видимо, ребята потратили на это много времени. Но большинство парочек протанцует не больше часа, а потом разъедется по городу. Джеми с Томом немного прошлись, здороваясь со знакомыми. Гремела оглушительная музыка, что-то вроде диско-рэпа, под который было очень трудно танцевать. Певец без конца повторял лишь одну фразу: «Я не хочу… Я не хочу… Я не хочу…» — Может, тебе нездоровится? — крикнул Том на ухо Джеми. — Что? — Ты здорова? — Кажется. — Хочешь танцевать? На самом деле ей хотелось этого меньше всего на свете. Но она утвердительно кивнула. Они вышли в центр зала. «Я не хочу… Я не хочу… Я не хочу…» По крайней мере, во время танца Том не будет спрашивать о здоровье. И ей не придется поддерживать разговор. Они начали танцевать, стараясь подстроиться под идиотский ритм. «Я не хочу… Я не хочу… Я не хочу…» Том внезапно остановился, крепко сжал руку Джеми своей горячей и влажной ладонью, потянул к дальней двери и крикнул: — Нам нужно поговорить! Он выглядел очень взволнованным. Или только казался? Она не сопротивлялась. Позволила подтащить себя к выходу. Да, Том заметно нервничал. Почему его рука такая потная? Ведь обычно у него ледяные ладони. «Ну вот, — подумала Джеми. — Наступает худший момент в моей жизни. Хотя нет. Это будет второй ужасный момент. А самый ужасный я пережила в магазине». — Эй, Том, вы куда? — крикнул кто-то. Но он не обратил на это внимания. Распахнул дверь и вытащил Джеми в залитый тусклым светом коридор. Дверь захлопнулась за ними, и оглушительная музыка превратилась в слегка раздражающий гул. — Куда бы пойти? — спросил Том, сжимал ее руку все сильнее. — А, знаю. Они миновали несколько дверей и вошли в кабинет труда. Там было темно и холодно. Единственная лампочка на дальней стене едва светилась. Том отпустил руку Джеми и начал расхаживать взад-вперед, засунув руки в карманы. Джеми почувствовала внезапный страх. Было слишком темно, а он вел себя так странно. Из коридора донеслись чьи-то шаги и смех. Дверь спортзала открылась, и оттуда послышалась все та же громкая музыка. Потом дверь снова закрылась и наступила тишина. Лишь ботинки Тома гулко стучали по бетонному полу. Он неожиданно остановился у стены и поднял металличеекий штырь, напоминавший копье. Держа левой рукой, правой попробовал остроту. — Том! — позвала Джеми, задрожав от страха Он как будто не слышал ее. Провел ладонью по концу штыря сперва осторожно, потом резче. — Том, что ты собирался мне сказать? Он поднял на нее глаза. Что выражал его взгляд? Была ли в нем ярость? Насмешка или абсолютная ненависть? Трудно сказать. Тень почти скрывала его. Лишь металлическое острие блестело, покачиваясь в ладони. Джеми злилась весь вечер, но теперь ее эмоции изменились. Ее охватил ужас, холодный ужас. Они поняла, что боится парня, которого любила и как будто хорошо знала. — Я…я, кажется, слегка нервничаю, сказал он напряженно. Похлопал острием по ладони и двинулся к Джеми. — Что? — Никакие слова не приходили ей в голову. Хотелось развернуться и кинуться к двери, чтобы скрыться в надежном, полном народа месте. Том шагнул к ней. Что ему нужно? Зачем ему копье? Может быть, он собирается припугнуть ее? Или убить потому, что она видела, как он застрелил менеджера? Но ведь это невозможно. Или возможно? Том сделал еще шаг. Теперь он стоял совсещ рядом и копьем похлопывал по открытой ладонц. Она не отрываясь глядела на его руки. — Прости, Джеми, но я должен… Его взгляд был очень странным, совершенно диким. «О нет, — подумала Джеми. — Все разрушено Все кончено». Паника все нарастала в душе, захлестывая ее с головой. Его взгляд был таким нервным и… виноватым. Это постепенное приближение и игра копьем пугали Джеми. — Нет! — вскрикнула она. — Нет! Этот крик просился наружу слишком долго. В нем выразились вся злость, все неверие, весь ужас, охватившие ее. — Как ты мог? Как ты мог разрушить наши жизни? Том остолбенел, потом отступил на шаг. Но недостаточно быстро. Джеми выхватила у него копье и крикнула: — Ты все разрушил! Потом вонзила копье глубоко ему в грудь. Еще и еще. — Джеми, нет! Том схватился за грудь и рухнул на пол. Джеми уронила окровавленное копье на пол. Повернулась, распахнула дверь и кинулась бежать по коридору. — Я убила его! — кричала она. Глава 4 — Я убила его! Я убила его! Ее голос отдавался эхом в стенах пустынного коридора. Джеми бежала мимо сливающихся воедино шкафчиков, мимо вибрирующих от шума двойных дверей спортзала, мимо растерянных парочек. — Пожалуйста, помогите! Я убила его! Свернув за угол, она споткнулась на натертом полу и больно ударилась коленом. Это заставило ее замолчать. — Джеми, что случилось? Неужели это Энн-Мери? Да. Она с трудом смогла разглядеть ее. На подpуге была куртка и хлопчатобумажная юбка, Джеми никогда не видела ее в чем-то ином, кроме брюк. — Помоги мне. Пожалуйста, — простонала Джеми, все еще стоя на коленях. — Что случилось?! — воскликнула Энн-Мери, подбегая к ней и помогая подняться. — Ты ушиблась? Потом она заметила Тома, появившегося за спиной у Джеми. — Том, что происходит? — Не знаю, — пожал он плечами. — Мы были в кабинете труда. Она вдруг закричала и кинулась бежать. — Это и вправду все? — Энн-Мери поглядела на него с сомнением. — Конечно, все, — ответил Том и протянул руку к Джеми, но та увернулась. Теперь она была на ногах и ясно различала предметы. — Я… ну… — Джеми уставилась на свитер Тома. Ни ран, ни крови не было. Он был жив и здоров. — Джеми, что случилось? — спросила Энн-Мэри нетерпеливо и помахала рукой Бадди Мюллеру, с которым собиралась танцевать. — Не знаю, — сказала Джеми, не в силах отвести взгляд от свитера Тома. — Я как будто грезила наяву. Ей было ужасно неловко. Как ей могло показаться, что она проткнула Тома? Неужели она настолько перепугана, что потеряла чувство реальности? Или, напротив, это сейчас ей мерещится живой Том? А настоящий лежит на полу в темном кабинете, истекая кровью? Джеми протянула руку и потрогала его. Нет, он был настоящим. Он смотрел ей в глаза, пытаясь понять, что случилось. Значит, раны были не наяву. — Том, прости меня… — выдавила она. И вдруг увидела у него в руке блестящее копье. Зачем он его притащил? Может быть, преследовал ее, собираясь заколоть? По спине пробежали мурашки. Коротко вскрикнув, Джеми отстранилась от него. — Тебе плохо? — спросила Энн-Мери, положив руку ей на плечо. — Нет. То есть да. — Джеми окончательно растерялась. Голова потяжелела как будто после четырех часов непрерывных занятий. Взгляд никак не фокусировался на конкретных предметах. Энн-Мэри поглядела на Тома обвиняюще. Он снова пожал плечами и сказал: — Когда мы вышли из дома, все было нормально. — Пожалуй, мне лучше идти домой. Извини, — выдавила Джеми, глядя на желтую стену. — Хорошо, я тебя провожу, — сказал Том, протягивая к ней руку. — Идти-то можешь? — Нет! — воскликнула она, отстраняясь. — Кажется, ты ее достал, — заметила Энн-Мери с горечью. Лицо Тома, бледное в тусклом свете, стало растерянным. Копье выпало из его рук и покатилось по полу. Он даже не подумал поднять его. Стоял и глядел на Джеми, ожидая объяснений. — Том, по-моему, тебе лучше уйти. Я отведу ее домой, — сказала Энн-Мери. — Постойте-ка. Что же все-таки происходит? — спросил Том скорее сердито, чем обиженно. — Я могу позаботиться о Джеми. Что то в этих словах заставило ее вздрогнуть. — Я могу позаботиться о Джеми. Неужели это тот самый парень, которого она так давно и хорошо знала? За которого собиралась замуж? Что с ним случилось? Он изменился за один день. Или просто никогда не показывал свое настоящее лицо. Как же ему удавалось так долго водить ее за нос? — Спокойной ночи, Том, — сказала Джеми, глядя на него. — Мне хочется, чтобы меня проводила Энн-Мери. Он открыл было рот, собираясь возразить, но не произнес ни слова, умоляюще глядя на нее. Наткнувшись на ее невидящий взгляд, развернулся, поддал штырь ногой и зашагал прочь. — Так что же случилось? — прошептала Энн-Мери, когда Том скрылся за углом. — Он признался в ограблении? — Нет, — ответила Джеми, снова вздрогнув. Энн-Мери сняла свою куртку и накинула ей на плечи. Она оказалась мала и тут же соскочили. Джеми водрузила ее обратно, пытаясь слегка согреться. — Ну, так что же он сказал? — спросила Энн-Мери по-прежнему шепотом, хотя рядом никого не было. — Ничего! — вскинулась Джеми. Ей совсем не хотелось отвечать на вопросы. Да и что сказать? Том в чем не признался. Ничего не сказал. Просто расхаживал туда-сюда, а потом приблизился к ней с этим странным выражением на лице и копьем в руке, Энн-Мери взяла ее за руку и посмотрела в глаза, чего-то ожидая. — Эй, Энн-Мери, пойдем, там играют нашу любимую песню! — крикнул Бадди, высовываясь из спортзала. Девчонки на мгновение прислушались. Из открытых дверей доносилась песня «Сражаться за вечер с тобой». — Это ваша любимая песня? — спросила Джеми, скривившись. — Да. Бадди очень романтичный, — ответила Энн-Мери. Джеми рассмеялась. Подруге всегда удавалось ее рассмешить, несмотря ни на что. — Послушай, я возьму у Бадди ключи от машины и скажу, что отвезу тебя домой. Мы обо всем поговорим по дороге, ладно? Джеми улыбнулась и согласно кивнула. Когда подруга умчалась, она принялась разглядывать свое колено. Царапина была совсем маленькой, да и боль уже прошла. Ей чуть-чуть полегчало. Сердце стало биться ровнее, и голова уже не была такой тяжелой. «Мне стало лучше потому, что ушел Том», — поняла Джеми. Мысль казалась ужасной, но это была правда. Она слишком боялась его. Настолько, что у нее начались галлюцинации. Настолько, что на какое-то время помутилось сознание. Но есть ли причины бояться? Или во всем виновато больное воображение? Нет. Джеми не сошла с ума окончательно. И основания для страха были. Разве она не видела, как Том застрелил беззащитного человека в магазине? Джеми оглядела коридор. Ей хотелось поскорее уйти отсюда, вернуться под защиту своей комнаты. Но даде там не спрятаться от своих мыслей и от того факта, что жизнь разрушена, а всем планам и мечтам пришел конец. Энн-Мери вдалеке о чем-то спорила с Бадди. Он втянул ее в зал, и дверь за ними захлопнулась. Джеми растерялась. О чем говорила Энн-Мери? Совсем не хотелось, чтобы еще кто-то узнал, что Джеми сходит с ума. Еще начнут жалеть… По школе поползут слухи о том, что у них с Томом что-то не заладилось. А потом, когда полиция поймает его, выяснится, что он ограбил магазин и убил человека… Что тогда? Что будут думать про нее? Что станут говорить? Как она сможет смотреть людям в глаза? — Эй, очнись! — Энн-Мери звякнула у нее перед носом ключами от машины. — У тебя транс, что ли? — Нет. Извини. — Джеми помотала головой, отгоняя пугающие мысли. — Тебе полегчало? Ты уже не такая зеленая, хотя при этом желтом свете любой покажется зеленым. — Да, мне лучше, — усмехнулась Джеми. — Намного. — Хорошо. Идем, — сказала Энн-Мери, глядя на выход. — Послушай, может, останешься здесь? Потанцуешь с Бадди? — А как же ты? Я… — Мне намного лучше. Правда. Почти хорошо. Глоток свежего воздуха, и все будет нормально. — Джеми вымученно улыбнулась. — Мне не хочется разговаривать. Лучше пройтись до дома одной. Чтобы все как следует обдумать. — Ну… — Энн-Мери посмотрела ей в глаза, пытаясь понять правду. — Ты уверена, что тебе снова не станет плохо? — Уверена, — ответила Джеми, сжав ее руку. — Большое спасибо. Ты всегда оказываешься рядом в трудную минуту. — Ну, если ты хочешь поговорить потом… — Спасибо, — сказала Джеми искренне. — У меня выдался тяжелый день. Мне надо как следует подумать. — Ладно. Не раскисай, — сказала Энн-Мэри и направилась к спортзалу. Через несколько секунд Джеми вышла за дверь, в темную прохладу ночи. С востока дул холодный ветер и пригибал к земле кустарники, окружавшие школу. Старые дубы и сикаморы таинственно перешептывались. Джеми глубоко вздохнула, узнав сладкий аромат яблонь. Семья Фоссетов, жившая рядом со школой, недавно вырубила яблони и теперь жгла получившиеся дрова. Джеми улыбнулась. Она шла к себе, мимо знакомых домов, по знакомой улице. Чудесный запах успокаивал. «Кое-что никогда не меняется, — подумалось ей. — Даже если жизнь разрушена и все планы пошли прахом, кое-что остается прежним». Он пересекла улицу Хупл и свернула вправо, Вермонтскую. Проехавшая мимо машина просигналила ей. 'Гам сидели двое знакомых ребят, которыееще раньше ушли с танцев и теперь колесили по городу. Джеми помахала им и двинулась дальше. Какой-то резкий звук заставил ее вздрогнуть. В свете уличных фонарей она разглядела, что это простоветер гнал по улице пустую банку. Джеми ускорила шаг. Ветер грозил перерасти в настоящую бурю. Он опрокинул мусорный бак, стоявший у дома Фелдонов, и мусор разлетелся по улице, как будто пытаясь убежать. Джеми добралась до Белмонтской улицы. До дома оставался всего квартал. Собственная тень, длинная и тонкая, двигалась по улице впереди нее. Ветка дерева, громко ударившая по крыше дома, заставила ее подпрыгнуть. Высокие кусты, росшие вдоль дороги, качались, будто под ними бегали взад-вперед мелкие зверушки. Тень, упав на эти кусты, расплылась и растворилась в бледном свете фонарей. Что это? Твпорилось нечто странное. Непривычное. Неправильное. Чья-то тень присоединилась к ее. Чья-то тень приближалась к ней. Джеми громко вскрикнула и обернулась. Да. За ней кто-то шел. Глава 5 Увидев тень на стене, Джеми зашагала еще быстрее, ее туфли громко застучали по асфальту. Голова начала болеть. От страха перехватило горло, и она не знала, сможет ли позвать на помощь. Чужая тень тоже задвигалась быстрее, беззвучно скользя по качающимся кустам. Голова ее были наклонена вперед, длинные тонкие руки двигались как при плавании. Джеми показалось, что она тоже плывет. Глаза затуманились, словно под водой. Ветер отталкивал назад, как будто океанская волна. «И почему я только не послушалась Энн-Мери? — подумала она. — Зачем пошла пешком?» Она больше не могла ясно мыслить с тех пор, как стала свидетелем случившегося в ювелирном магазине, как разглядела в руках у Тома пистолет, как увидела, что он застрелил человека. Она не могла ясно мыслить вообще ни о чем. Джеми кинулась бежать. Тень тоже побежала. Обе тени быстро двигались по кустам друг за другом Кусты неожиданно кончились. Но мягкий стук быстрых шагов продолжал преследовать Джеми. А оставалось миновать всего три дома. Всего три дома. Уже два. И тут у нее возникла пугающая мысль: а что, если все это тоже мерещится ей? Если ее никто не преследует? Если сознание снова подвело? Придется это выяснить. Выбора нет. Джеми свернула на дорожку, ведущую к ее дому. Ноги болели, голова раскалывалась. Джеми резко обернулась, почти потеряв равновесие, и поглядела на преследователя. Но разглядела лишь белые и синие пятна. Кажется; он спрятался за дерево. Все-таки там кто-то был. На короткий миг Джеми почувствовала странное облегчение. Если тебя преследует реальный человек, то это все же лучше, чем испытывать галлюцинации. Потом страх вернулся. Джеми заставила себя двинуться дальше. На крыльце горел свет, но в доме было темно. Должно быть, родители находились в задних комнатах. До дверей оставалось каких-то несколько метров. Но откроется ли дверь? Снова обернувшись, Джеми увидела фигуру, тут же нырнувшую обратно за дерево. — Том! В самом ли деле она увидела в свете фонарей мелькнувшие светлые волосы? — Том! На ветру ее голос был не громче шепота. Джеми попробовала крикнуть громче, но сердце билось слишком быстро, а в горле пересохло. — Том! Это ты? Ответом был лишь свист ветра. Где-то орала кошка, почти как напуганный ребенок. Джеми тоже хотелось заорать что есть сил. — Том! Что ты здесь делаешь? Это ты? Тишина. Снова заорала кошка. — Хочешь поговорить? Тишина. Джеми потянулась дрожащей рукой к дверной ручке, повернула ее и толкнула дверь. Войдя в дом, она обернулась и посмотрела во двор. Теперь преследователь убегал прочь, наклонив голову и стараясь держаться в тени. Но она видела его волосы. Светлые волосы Джеми стояла в дверях и глядела ему до тех пор, пока тьма не поглотила его. Потом закрыла и заперла дверь. Привалилась к ней, как будто не давая открыть, и попыталась перевести дыхание. Закрыв глаза, она снова и снова представляла себе тени, бегущие по кустам, а потом фигуру, убегающую по улице. В голове теснились сотни вопросов. Зачем Том преследовал ее? Зачем прятался в тени? Боялся, что она его узнает? Боялся открыть ей тайну, которая уже была ей известна? А может быть — что еще хуже — пытался запугать ее? — Джеми, что случилось? Почему ты вернулась так рано? Джеми открыла глаза и отошла от двери. — Привет, мама. — Кто там, Ширли? — В прихожей показался отец с газетой в руке. — Это Джеми. Уже вернулась. — Ты нас напугала, — сказал отец. — Мы были в гостиной и услышали какой-то шум. — Простите, — сказала Джеми, все еще пытаясь успокоиться. Отец отправился обратно дочитывать свою газету — У тебя ужасный вид, — сказала мать, взяв ее за рукав. — Ты совсем позеленела. Тебе плохо? — Нет, мама. Я… — У тебя температура? Мне не нравятся твои глаза. Такие больные. Может, ты подхватила грипп? А где Том? Я не слышала, чтобы он вошел. Мать была невысокой и полной, с круглым живым лицом, обрамленным светлыми кудряшками. Если она начинала задавать вопросы, то ее трудно было остановить. Она напоминала пчелу, которая кружилась над тобой, улетала на секунду, потом снова возвращалась, становясь еще назойливей, чем прежде. — Тебе нужно померить температуру. Я никогда еще не видела тебя такой бледной. Ты позеленела. Совсем позеленела. Покажи-ка язык. Нет. Не показывай. Скажи, что ты чувствуешь. Тебя не тошнит? У тебя такой вид, будто тебя тошнит. Обычная чрезмерная материнская опека раздражала Джеми, но сейчас она была так рада, что добралась до дома, поэтому улыбнулась. — Мне уже лучше, мама, — сказала Джеми неуверенно. — Танцы мне не понравились. Да и Том устал после тренировки. Мы решили потом созвониться. Мать поглядела на нее подозрительно: — Ты мне сегодня не нравишься. Я вижу, когда у тебя| что-то не так. Может, выпьешь чаю? Он помогает от тошноты. — Меня не тошнит, мама. Правда. Но чаю, так и быть, выпью. — Тебя, наверное, все-таки тошнит. Зачем бы тебе пить чай, если тебя не тошнит? Джеми засмеялась. Шагнула вперед и обняла мать, для чего пришлось наклониться. — Теперь я точно знаю, что ты нездорова, — сказала та, улыбаясь. Проявления нежности всегда смущали ее. — Отпусти меня. Я приготовлю чай. Иди к себе, я принесу его в комнату. — Мама, в этом нет нужды. — Ты позеленела. Совсем позеленела. — Ладно, ладно, иду. Джеми поднялась к себе, радуясь тому, что Кейси ушел к другу Максу. А то опять приставал бы со своими бегемотами или еще с чем-то. Ей сейчас было не до этого. Она переоделась в ночную рубашку и выпила несенный матерью чай. Он был теплым и душистым. Джеми поняла, что даже чашка чая может заставить ее почувствовать себя лучше. Мать все кружилась рядом, расспрашивая о танцах, подозрительно поглядывая и твердя о позеленении до тех пор, пока не исчезла последняя капля чая. А внутренний голос все повторял: «Скажим ей. Скажи ей про Тома, про ограбление, про убийство». Как было бы просто в этот самый трудный день в ее жизни стать маленькой девочкой и рассказать маме обо всем, поделиться с ней ужасом, тоской и отчаянием. Но каждый раз, собираясь открыть рот, она говорила себе: «Это нечестно». Будет нечестно вывалить на маму весь этот ужас, словно гору мусора. Да и что она сделает? Лишь сильнее разволнуется и распаникуется. Да, это будет нечестно. И все. И по отношению к Тому тоже. По отношению к Тому? Но разве можно быть честной по отношению к нему? Разве он не угрожал ей копьем? И не преследовал до дома? И не напугал до смерти? Разве он не убил человека? Не убил человека? Не убил человека? — Джеми, что с тобой? — Ничего, мама. Извини. Я просто кое о чем задумалась. — Ты смотрела на меня слишком долго. Кажется, тебе еще хуже, чем я думала. Давай-ка ложись в постель. Я тебя укутаю. — Что? — Я тебя укутаю. Что с тобой, Джеми? Что тебя мучает? — Ничего, мама. Правда. Кажется, мне действительно нездоровится. Спокойной ночи. К утру я оклемаюсь. Мама сделала несколько кругов по комнате, разобрала постель, бросила грязную одежду в корзину и прикрыла лампу на столе рукой. Потом снова озабоченно взглянула на Джеми, послала ей воздушный поцелуй пухлой ручкой и вышла за дверь. Как только мама скрылась, Джеми нырнула в постель. Закрыла глаза, надеясь заснуть. Этот долгий и ужасный день совсем вымотал ее, но сон почему-то не приходил. Она открыла глаза и уставилась в потолок. Кажется поняла, что надо делать. Но сможет ли? Сможет. Джеми вскочила, подошла к телефону и набрала номер Тома. После шестого гудка повесила трубку. Должно быть, Том еще не вернулся. Но где же его мать? Отец уехал по делам, и вряд ли мать пошла бы куда-то без него. Странно… Джеми решила, что ошиблась номером. Снова набрала знакомые цифры, внимательно следя за своим пальцем. Снова гудки и гудки. Никого нет дома. Она медленно положила трубку и вернулась в постель. Зевнула, почувствовав, что сон наконец-то одолеваетT ее. И тут зазвонил телефон. Джеми схватила трубку прежде, чем кончился телефонный звонок. — Это ты, Том? — Мне очень жаль, — раздался на другом конце приглушенный голос. — Жаль, что ты видела меня в магазине. Глава 6 — Том, это ты? На том конце была тишина. — Почему ты говоришь так странно? — Мне очень жаль, — повторил приглушенный голос. — Том, где ты? Я звонила тебе домой, но никто не отвечал. — Теперь у меня нет выбора. — Голос был тихим и угрожающим, а слова произносил очень медленно. Может быть, это сон? Нет. Она окинула взглядом комнату. Все было на своих местах. И она чувствовала, как трубка прижимается к уху. Это был не сон. Ужас сковал все ее тело. Дрожащую руку пронзила пульсирующая боль. Она поняла, что сжимает трубку слишком сильно. — Том, что ты сказал? Ты хочешь поговорить мной? Тишина. — Почему ты говоришь так странно? Что значит — у меня нет выбора? Тишина. — Это я, Джеми, понимаешь? — произнесла она. — Ты всегда можешь поговорить со мной о чем хочешь. Ты всегда говорил, что я слушаю лучше всех на свете. Дай мне шанс, Том. Дай мне выслушать тебя. Скажи мне, почему ты говоришь так странно, почему пытаешься напугать меня. Джеми бормотала что-то нелепое. Ужас переполнял все ее сознание. Она произносила слова сдавленным шепотом и даже не осознавала, что говорит. Ей хотелось услышать от него хоть слово. Мягкое, знакомое слово, которое даст ей понять, что это прежний Том, гот самый, которого она хорошо знала и любила. Но на другом конце провода стояла тишина. Потом приглушенный голос повторил: — У меня нет выбора. Джеми хотела умолять его, но горло перехватило, и она не издала ни звука. Раздался негромкий щелчок. — Том, нет! Не вешай трубку! — воскликнула Джеми. Но было уже поздно. Она сидела, слушая короткие гудки. Его последние слова повторялись в ее сознании как припев: «У меня нет выбора. У меня нет выбора. У меня нет выбора». Он собирается убить меня, — сказала себе Джеми. — Том собирается убить меня потому, что я видела его в магазине. Но это же бессмысленно. Совершенно бессмысленно. Том любил ее. И она его любила. «Это не Том, — подумала она. — Это кто-то еще. Это незнакомец, который хочет убить меня» Эта пугающая мысль взбодрила ее. Все же лучше, если тебе угрожает незнакомец, чем твой любимый. Она уронила телефон на пол, неожиданно поняв всю абсурдность этой мысли. «Я схожу с ума, — подумала Джеми. — Я совсем не отдаю себе отчета. Я должна быть здравомыслящей. Все говорили мне, что я такая. И теперь я получила доказательство их правоты. Я должна успокоиться. Оставаться здравомыслящей. Должна подумать» Телефон валялся у ног. Она подняла его и повесила на крючок. У нее появилась идея. Нужно провести небольшое расследование. Кое-что проверить, используя свое здравомыслие. Она обогнула стол, достала записную книжку и стала искать номер Энди Фридса, лучшего друга Тома и помощника капитана команды пловцов. Нашла и стала набирать. А если сейчас уже слишком поздно для звенков? Какая разница! Когда жизни что-то угрожает, не до церемоний. «Пожалуй, я даже слишком здравомыслящая», — сказала себе Джеми. После двух гудков в трубке раздалось: — Алло? — Энди? — Да. — Привет, это Джеми. Как дела? — Джеми? Разве ты не с Томом? — Нет. То есть была. Потом мне стало плохо, и я ушла домой пораньше. Послушай, Энди, я… — Мне пришлось сидеть дома и присматривать за сестренкой, — ответил он. — По телику ничего нет, и приходится играть с ней весь вечер в «Конфетную страну». Представляешь, она все еще не спит. — Бедняга, — сказала Джеми насмешливо. — Я звоню потому, что… ну… хочу кое о чем спросить. — Да? — Том сегодня был на тренировке? — Ага, был, — ответил Энди. — Но, по-моему, ушел пораньше. «О нет, — подумала Джеми. — Нет, нет, нет». — Что значит — по-твоему? — спросил она, цепляясь за соломинку. — Кимберли, заткнись! — прикрикнул Энди на сестренку. — Извини. Не знаю, откуда у нее берется энергия. Может быть, она какая-нибудь гиперактивная? Вот повезло-то, а? — Так Том ушел раньше или нет? — переспросила Джеми, не в силах скрыть раздражения. — Ну, я не видел его, когда одевался после тренировки, — ответил Энди. — Его не было в раздевалке. Значит, он ушел пораньше. А вы что, поссорились? — Нет, не поссорились, — сказала Джеми почти шепотом. — Спасибо, Энди. Пока. Она быстро повесила трубку. Не поссорились. Совсем не поссорились. Том соврал ей, сказав, что задержался на тренировке. Значит, ушел пораньше, чтобы отправиться на рынок, зайти в ювелирный магазин и убить мененеджера. Спасибо, Энди. Спасибо, Том. Джеми поняла, что теряет благоразумие. Залезла в постель и накрылась с головой. Ей хотелось спрятаться, раствориться в темноте, тишине н одиночестве… навсегда. Глава 7 — Я все могу тебе объяснить, — сказал Том. Джеми села и протерла глаза. Шея болела. Должно быть, она спала в неудобной позе. — Сколько времени? — спросила Джеми заспанным голосом. — Не важно, — ответил он. — Я могу все объяснить. Его глаза как будто сверкали в темной комнате. Волосы блестели при лунном свете. — Но что ты здесь делаешь? Как ты сюда попал? Том приблизился к ней и схватил за руку. Широко ухмыльнулся. — Не важно. Ничто не важно. Я могу все объяснить. Он начал поднимать ее с постели, сперва мягко, потом, когда она начала сопротивляться, с силой. Его глаза горели. Он казался каким-то демоном. Ухмылка становилась шире, во все лицо. — Я хочу все объяснить, Джеми. Я могу все объяснить. Том потянул ее к окну. — Я хочу, чтобы ты поняла, — сказал он, все так же ухмыляясь, — что я не собираюсь тебя пугать. — Но куда мы идем? — спросила Джеми, вырываясь. — Увидишь. Одевайся. Через несколько секунд Джеми оделась. Они выбрались через окно и сели в машину, которой она никогда прежде не видела, и поехали по какой-то улице, где она раньше не была. — Я хочу все объяснить, — повторил Том. Его глаза сделались синими, потом пурпурными. — Но где мы? — спросила Джеми, жалея о том, что согласилась отправиться в такое странное место. Дома здесь были низкие, узкую дорогу устилал мусор, из открытых окон доносилась незнакомая музыка. — Увидишь, — прошептал Том, ухмыляясь как-то непривычно. — Увидишь. Они остановились у ночного кафе. Внутри горели горели яркие огни, даже слишком яркие, заставившие Джеми зажмуриться и отвернуться. — Вот мы и пришли, — сказал Том. Выражение лица показалось ей незнакомым. В нем что-то изменилось. То есть все в Томе изменилось. — Кто ты? — спросила Джеми. Он приложил палец к губам. Они открыли стеклянную дверь и вошли в кафе. Там был лишь маленький человек, стоявший за кассой. На столах лежали перевернутые стулья. И не было никакой еды. — Идем. Я объясню, — сказал Том, сжимая ее руку. Он никогда так не делал раньше. — Мне совсем не хочется, — ответила Джеми, пытаясь вырваться. Том закрыл дверь и посмотрел на нее обиженно. — Но я хочу объяснить. Я должен объяснить. Они приближались к кассе. Джеми вскрикнула. Стоявший за нею человек очень походил на менеджера из «Бриллиантового ранчо». — Я могу объяснить, — сказал Том, и она заменила у него в руке сверкающий серебристый пистолет. Он протянул его ей и достал из кармана куртки еще один. Джеми уставилась на пистолет в своей руке. Он был горячим и влажным. — Нет, — сказал она. — Пожалуйста, Том. Я т хочу этого делать. Он лишь ухмыльнулся в ответ. Джеми попыталась вернуть ему пистолет, но он отступил в сторону и двинулся к кассе. Маленькие человек, увидев пистолет, поднял руки над головой. На пол посыпались деньги. — Том, не надо! — крикнула Джеми. Он поднял пистолет и приставил его к груди маленького человека. — Я могу все объяснить, — произнес Том, глядя на испуганного, дрожащего кассира. — Ладно, — сказала Джеми раздраженно. — Объясняй. Объясняй. Я ждала этого уже давно. Объясняй. Пожалуйста, пожалуйста, объясняй. — Я могу, — сказал он и сделал долгую паузу, помахав пистолетом в воздухе. — Видишь ли, мне надоело быть бедным. Его слова ударили Джеми, словно пуля. — И это все? Ты так объясняешь это? Том ухмыльнулся. — Да. Я же сказал, что могу все объяснить. Потом он нажал на курок. Джеми проснулась и села в постели, по-прежнему дрожа от ужаса. Демонически сверкавшие глаза Тома и его ухмылка все еще не таяли. Какой кошмар! Если бы только настоящий кошмар мог исчезнуть как сон. Шея болела. Джеми потерла ее. Все мышцы напряглись. Она поглядела на часы, стоявшие на столе. Одиннадцать утра. Воскресенье. Родители не стали ее будить. Должно быть, очень беспокоятся о ней. Должно быть, у нее вчера вечером был слишком ужасный вид. Джеми не глядя натянула джинсы и голубой свитер. Дважды провела расческой по волосам. Потом кинулась вниз по лестнице, перескакивая через две ступени. — Том не звонил? — спросила она, врываясь на кухню. И лишь потом поняла, что даже не сказала «доброе утро». Настолько была возбуждена. — Доброе утро, — сказала мама сухо. — Как себя чувствуешь? Она подошла к дочери, положила ей руку на лоб и вгляделась в лицо. Рука была влажной после мытья посуды. — У тебя все еще круги под глазами. Ты хорошо спала? Или тебя по-прежнему тошнит? — Ширли, оставь девочку в покое, — сказал отец, отрываясь от газеты. Он сидел на своем обычном месте, обложившись газетами. Перед ним на тарелке лежала надкушенная оладья. — В покое? Как это — в покое? — спросила мать, подходя к раковине. — Девочка пришла с танцев рано, вся больная, а я не должна волноваться? — Я вовсе не больная, — возразила Джеми. — Не нужно откручивать ей голову, чтобы увидеть круги у нее под глазами, — сказал отец. — Откуда тебе знать, что я делаю? Ты не отрываешь, носа от своей газеты, — огрызнулась мать. — Она не откручивает мне голову, — сказала Джоми тихо. — Так Том не звонил? — Не звонил, — ответила мать, — а заходил. У Джеми подпрыгнуло сердце. Все кругом стало белым. — Заходил? — В полвосьмого. Я уже встала, но папа еще спал, — сказала мать, укладывая тарелки в посудомойку. — Что у вас случилось? — Ничего, — ответила Джеми слишком громко. — И что он сказал? Что ему понадобилось? Отец опустил газету и посмотрел на нее. Да, она вела себя странно. Но ничего не могла с собой поделать. Джеми улыбнулась ему убедительной, но далеко не лучшей улыбкой. — Он оставил для тебя сверток, — сказал отец, указывая на маленькую коробочку в подарочной упаковке. — Сказал, что это подарок. Велел открыть его, как только проснешься, — пояснила мать, вытирая руки полотенцем. — Разве не мило? Джеми подскочила к столу и схватила коробочку. — И это все, что он сказал? Даже записки не оставил? И не сообщил, куда идет? Отец снова опустил газету. — Джеми, к чему все эти вопросы? Сегодня ты что-то слишком похожа на маму. — И что с того? — спросила мать. — Да, я задаю много вопросов. Интересуюсь тем, что происходит вокруг. И не прячусь за газетой все утро. Отец пробурчал что-то сердитое из-за газеты. Джеми повернулась спиной к родителям и развернула подарок. Под красной бумагой скрывалась черная коробочка. Открыв крышку, она увидела две крупные золотые сережки. Золотые сережки? — Ух ты! Смотрите-ка, сережки! Как мило! — воскликнула мать, приблизившись к ней и взяв за руку. — Какие красивые! У Тома хороший вкус. — Мать взяла их в руки и стала рассматривать. — Настоящее золото. И как он только смог их купить? — Ширли, не приставай к девочке, — сказал отец. — Это невежливый вопрос. «Но очень точный, — подумала Джеми мрачно. — Как Том мог купить золотые сережки? А он их и не купил, а украл! Украл из „Бриллиантового ранчо“, застрелив менеджера». Но зачем принес их сюда с утра пораньше и оставил ей? На этот вопрос мог быть лишь один ответ. Это угроза. Том хотел напугать ее. «Ты видела, как я достал эти сережки, — говорил он. — Ты видела, как я совершил преступление. И теперь у меня нет выбора — я должен тебя убить…» Глава 8 Джеми швырнула сережки на стол и сказала грустно: — Они не в моем вкусе. Но родители ее не слышали. Они снова спорили о каких-то глупостях. Им нравились такие стычки без конца и по любому поводу. Их голоса растаяли — Джеми погрузилась в свои мысли. Стоит ли объяснить им настоящую причину, по которой Том принес сережки? Стоит ли рассказать об угрожающем ночном звонке? И о том, что случилось на танцах? Нет. Они лишь начнут спорить и об этом. И тогда она совсем потеряет контроль над ситуацией, Контроль? Джеми улыбнулась себе. Ее жизнь полностью вышла из-под контроля. Как можно даже вспоминать это слово? Джеми, хочешь яиц? Они придадут тебе сил. — Нет, мама. Я… — И тут она громко вскрикнула, увидев передовицу газеты, которую держал в руках отец: «ЮВЕЛИР УБИТ ПРИ ОГРАБЛЕНИИ МАГАЗИНА». — Я сделаю их для тебя совсем крутыми. Они не будут растекаться по тарелке. Обещаю. Джеми хотелось закричать. Как мама может говорить о каких-то яйцах? Получается, что ювелир действительно убит. И убил его Том. Том был убийцей. Она выхватила у отца газету. — Эй! — вскрикнул он скорее удивленно, чем сердито. — Что тебе нужно? Счет последней игры на другой странице. Но она его не слышала. Слова в газете сыпались на нее беспорядочной кучей. Ей пришлось прочитать цпрные фразы несколько раз, пока до нее начал доходить смысл. Джеми подняла глаза. Она не могла сосредоточиться на статье. Но вся статья и не была ей нужна. Кусочков, которые удалось понять, оказалось вполне достаточно… «Молодой человек с очень светлыми волосами был замечен убегающим к автостоянке… Орудие преступления не найдено… Полиция считает, что свидетелей преступления не было…» «Нет, — подумала Джеми. — Один свидетель был. Это я. Одна». — Джеми, отдай газету. Я не дочитал, — сказал отец, потянувшись к ней. Она медленно протянула ему лист. — С каких это пор ты интересуешься новостями? — спросилон подозрительно. — Ну… вот… — промямлила она, лихорадочно раздумывая. — Я должна завтра написать сочинение о текущих событиях. Вот и решила подготовиться. Этот нелепый ответ почему-то удовлетворил отца. — Тебе два яйца или три? — спросила мать, открывая холодильник. — Мама, я… На улице просигналила машина. Мать подпрыгнула от этого звука и спросила: — Кто бы это мог быть? — Ах, я совсем забыла, — сказала Джеми, подбежав к окну. — Это Энн-Мери. Мы решили поплавать сегодня утром. — Поплавать? Но как же яйца? Ты совсем не завтракала! Джеми схватила надкушенную оладью с отцовской тарелки и сказала: — Сейчас позавтракаю. Снова раздался гудок, теперь уже более длинный Джеми, радуясь возможности улизнуть из дома, сжевала оладью и побежала собирать сумку. * * * Джеми натянула свой черный закрытый купальник и нырнула с глубокого конца. Быстро проплыла весь бассейн под водой и вынырнула рядом с Энн-Мери, стоявшей на мелководье. — Зачем они так нагревают воду? — спросили Джеми, протирая глаза одной рукой, а другой держась за стенку. — Как будто плаваешь в супе! Энн-Мери попыталась заправить свои рыжие кудри под шапочку, которую здесь заставляли надевать, и поежилась. Воздух был намного холоднее воды. — Это для микробов. Они не могут размножаться в холодной воде, поэтому ее подогревают для них как можно сильнее. — Понятно. — Джеми рассмеялась. — Ты всегда такая умная? — Только когда встречаюсь с тобой. — Я еще поплаваю, — сказала Джеми, которой надоело копание подруги. — Мне нравится, когда мы одни в бассейне. Она оттолкнулась и поплыла к глубокому концу. Энн-Мери огляделась по сторонам и сказала: — Да мы тут и вправду одни! Она сорвала с головы ненавистную шапку, швырнула ее куда подальше и поплыла вслед за подругой. Они несколько раз медленно проплыли туда-обратно, задерживая дыхание. Джеми перевернулась на спину и в очередной раз поплыла к мелкому концу. Ей нравилось здесь, даже несмотря на теплую воду. Тяжесть не чувствовалась, и казалось, что она находится в другом, каком-то воздушном мире. Она лениво загребала руками и оглядывала окружающее пространство. Лампы, похоже, не чистили уже много лет. И все же они как-то светили, делая оранжевую черепицу золотистой. Было так тепло, уютно и ясно, что мрачные мысли забылись. Почти. Нo когда Джеми нырнула под воду и поплыла быстро, перед глазами снова встало лицо Тома. Видение не оставило ее и тогда, когда она вынырнула на другом конце бассейна, чтобы вдохнуть воздуха От случившегося нельзя было уплыть. Нельзя было уплыть от ужаса. — Ты не хочешь рассказать о том, что случилось вчеpa вечером? — тихо спросила Энн-Мери. — Ой! — вскрикнула Джеми. — Извини. Я не хотела тебя напугать. Они поплыли по-собачьи, равномерно загребая руками перед собой. — Да нет, ничего. Просто я все еще взвинчена, — ответила Джеми. — Может, я могу чем-то помочь? — спросила Энн-Мери. — Нет. Не знаю. Не могу решить, что делать, — призналась Джеми. — Я встречалась с Томом так долго, что мне трудно сделать выбор самой. — Он не звонил тебе после… после танцев? — спросила Энн-Мери, подплывая к краю бассейна. — Нет. То есть да. — Джеми рассказала ей об угрожающем звонке и о золотых сережках. — Да, это слишком ужасно. Думаю, тебе лучше обратиться в полицию. — Знаю, — сказала Джеми со вздохом. — Но если я это сделаю, то не смогу поговорить с Томом. Не услышу его объяснений. О том, что толкнуло его на это… Она отвернулась и замолчала. Ей хотелось разреветься, но не выставлять же свои чувства напоказ. Она почти никогда не плакала. Даже в детстве, упав и разбив колено, Джеми загоняла слезы обратно Да и чего плакать? — Значит, тебе нужно встретиться с ним. Только на этот раз веди себя спокойно, — сказала Энн-Мери. Спокойно. И серьезно. Джеми казалось, что она больше никогда не будет спокойной. — В самом деле, — сказала она. — Нужно сперва поговорить с Томом. В полицию я всегда успею. — Конечно, — ответила Энн-Мери и поглядела на стенные часы. — О нет! Я совсем забыла! Мне нужно было позвонить своей тете полтора часа назад! Мне иногда приходится сидеть с ее детьми. Она схватилась за лестницу и выбралась из бассейна. Кинулась в раздевалку, где оставила свой сотовый. Ее босые ступни громко прошлепали по полу. Наступила тишина. Лишь два вентилятора негромко гудели по бокам бассейна. Джеми пересекла его еще несколько раз, думая о Томе и о том, как поговорить с ним спокойно. Она представила весь их разговор. Представила, как расскажет о том, что была в магазине и видела все, скрываясь за витриной. Сперва Том изобразит удивление. — Но Джеми, — скажет он. — Я не был вчера на рынке. Должно быть, ты видела кого-то другого. Это был не я. Он будет выглядеть таким расстроенным, таким подавленным, что она убедится в его искренности. — Том, — скажет Джеми. — Извини. Я больше не буду в тебе сомневаться. — Она улыбнулась. Все казалось таким простым. Разговаривать с Томом было совсем несложно, если думать за двоих. И счастливый конец обеспечен. Ее руки уже устали, в боку закололо. Джеми перевернулась на спину и поплыла, пока боль не стихла. Вернулась в реальную жизнь. В тот мир, где она не могла думать за двоих. И где не будет счастливого конца. Где там застряла Энн-Мери? Неожиданно посреди бассейна появилась какая-то тень. Она закрыла свет. А ведь здесь не могло быть облаков. Что же это? Джеми остановилась, вглядываясь в синюю воду. Узкая тень плыла всего в нескольких метрах от нее. Как будто тень большой рыбы или человека. Она удивленно поглядела на воду. Но поняла, что живое существо, находящееся в воде, не могло загородить свет. Она подняла глаза и увидела человека. Перехватив ее взгляд, он быстро спрятался. Но Джеми все же успела заметить светлые волосы. Светлые волосы. — Том! — крикнула она. — Это ты? Ответа не было. Тень исчезла. Раздались быстрые шаги. — Том, ты там? — Она не могла скрыть страха. Нужно было крикнуть громче. — Что ты там делаешь? Давай спускайся! Тишина. Но Джеми знала, что он где-то рядом. Почувствовав неожиданный страх, она поплыла к лестнице на мелком конце, оглядываясь в поисках того, кто мог бы помочь ей. Но бассейн был по-прежнему пуст. Ужас сковал все ее тело, руки стали весить бы целую тонну. Джеми судорожно глотнули воздуха. Сердце бешено колотилось. Она чувствовали себя такой брошенной посреди этого молчаливого, пустого бассейна. Наконец она добралась до лестницы и выбралась на бортик. Огляделась по сторонам и спросила: — Кто там? Постояла, дрожа и прислушиваясь. Ответа не было. И тут раздался смех, негромкий, но злой. Глава 9 — Подумать только — моя тетя хочет, чтобы я приехала к ней через десять минут. Я ничего не смогла поделать. Я… — Энн-Мери замолчала, увидев испуганное лицо подруги. — Джеми, что с тобой? Та со всех ног бежала к ней по мокрым плиткам. Ее рот испуганно округлился. Она втолкнула Энн-Мери в раздевалку и крикнула: — Бежим отсюда! Тут кто-то есть! — Кто? Ты о чем? — спросила Энн-Мери. Джеми распахнула шкафчик, трясущимися руками стянула с себя купальник и, даже не вытершись, стала одеваться. — Кто-то следил за мной. Какой-то парень. — В самом деле? — Я еще не сошла с ума. — Джеми посмотрела на подругу. Никак не получалось натянуть джинсы на мокрые ноги. — Я не сошла с ума! Или ты думаешь, что я спятила? Что это она так раскипятилась? Может, и вправду спятила? — Нет, нет, не думаю, — сказала Энн-Мери. — Просто у тебя сдают нервы. Ты пережила слишком много. У тебя есть причины, чтобы так себя вести. — Спасибо за поддержку, — сказала Джеми, уже жалея о своей вспышке. — Извини. Энн-Мери пожала плечами. Собрала свой купальник и запихнула в пакет. Бросила полотенце в шкафчик и стала одеваться. — Там кто-то был, — продолжала Джеми, дрожащими руками натягивая свитер. — Когда я подняла глаза, он скрылся, и я не смогла его разглядеть. По-моему, это был Том. Я заметила светлые волосы. Но когда я позвала его по имени, он не отозвался. Я услышала лишь смех. Он не был похож на обычный смех Тома. Он был какой-то… злой. Как будто пытался напугать меня. Энн-Мери села на низкую деревянную скамейку, чтобы завязать кроссовки, и сказала, качая головой: — Как странно… — Но зачем Том так ведет себя? — спросила Джеми скорее удивленно, чем испуганно. — Почему не хочет просто поговорить? — Может, это был не он? — сказала Энн-Мери. — Многие из мужского отделения заглядывают сюда, чтобы подсмотреть за девчонками. Наверное, это был именно такой случай. — Возможно. — Джеми хотелось ей поверить. Но что-то говорило ей, что парень не просто подглядывал за девчонками. Она отжала свои мокрые волосы и забросила их за плечи. — Этим и объясняется злой смех, — продолжила Энн-Мери. — Это был просто какой-то балбес. — Значит, у меня настоящая паранойя. — Джеми вымученно улыбнулась. — Я так не говорила, — возразила Энн-Мери и схватила подругу за плечи. — Ты слишком взведена. Я все понимаю. Это кошмар, ужасный кошмар. И он не закончится, пока… пока… — Пока что? — спросила Джеми, готовая разреветься, несмотря на все усилия. — Пока ты не поговоришь с Томом, — ответили Энн-Мери, поднимая свою сумку. — Пока ты не услышишь о случившемся от него самого. Пока не узнаешь правду. — Но я уже знаю правду! — возразила Джеми, презирая себя за истерический голос. — И не хочу ее слышать! Вот в чем все дело, понимаешь? Все дело в правде! В том, что Том оказался в ювелирном магазине. Разве не понимаешь? Я не хочу, чтобы правда оказалась правдой! Энн-Мери положила руки ей на плечи. Джеми поежилась. Ее плечи дрожали, как будто она вот-вот собиралась заплакать. Но вместо этого она отстранилась от подруги, подхватила свою сумку и объявила: — Я пойду к Тому. Поговорю с ним, чтобы услышать правду от него. Я должна все знать. Она захлопнула шкафчик. В раздевалку вошли светловолосых и очень тощих девчонки. Они от души веселились. Одна из них шутливо толкнула другую, и они дружно рассмеялись. Джеми поглядела на них с завистью. Придется ли ей когда-нибудь смеяться? Эти двое выглядели так, будто их не волновало ничто на свете. Вскоре они перехватили ее взгляд, и она быстро отвернулась. Девчонки снова засмеялись. — Моя тетя живет в Берсфорде, но я могу отвезти тебя к Тому, хоть мне и не по пути. Подумаешь, задержусь немного. — Не надо, — ответила Джеми. — Я не хочу, чтобы ты опоздала. До автобусной остановки всего два квартала. Воздух в холле был влажным и жарким. За столом у входа сидя дремал вахтер. — В самом деле? Ты уверена, что тебе ничто не угрожает? — Все будет нормально, — пожала плечами Джеми. Но она знала, что нормально больше никогда не будет. Они открыли двери, вышли на улицу, под яркое солнце, и тут же прикрыли глаза руками. — Какой чудесный день! — воскликнула Энн-Мери. — Я ничего не вижу! — откликнулась Джеми, ища в сумке солнечные очки, и лишь потом вспомнила, что забыла их дома. Энн-Мери сбежала по ступенькам и направилась к машине. — Я позвоню от тети. Если тебя не будет дома, то скажу твоим родителям тетин номер. — Ладно, — ответила Джеми почти шепотом. Она почувствовала вдруг неожиданную слабость. Ослепительное солнце сделало ее еще беспомощнее. Неужели вправду нужно идти к Тому? Неужели она, сидя у него в комнате, скажет — Знаешь, что? Я видела, как ты вчера застрелил старичка в ювелирном магазине. Может быть, лучше сквозь землю провалиться? Может быть, растаять под этим жарким солнцем? Таять, таять до тех пор, пока от нее останется лишь белое пятнышко на тротуаре? Нет. У нее не было выбора. Джеми повернулась, все еще ощущая слабость, и двинулась к автобусной остановке, с трудом переставляя ноги. Они как будто совсем не хотели идти. Даже, кажется, тянули назад. — Берегись! Мимо промчался мальчишка на мотоцикле, который казался слишком большим для него. Она еле успела отскочить. Мальчишка повернул голову и ухмыльнулся. Потом скрылся за углом. Сердце бешено забилось, но Джеми заставила себя двигаться дальше. Шаги становились все медленнее. Да что с ней такое? Она едва успела увернуться от мотоцикла, и ее чуть не задавили. Джеми переходила улицу. О том, что нужно поглядеть по сторонам, она вспомнила, когда была уже на середине пути. Сощурилась от яркого солнца и пошла дальше. Белка, стоявшая у подножия дерева, махая хвостиком, глядела на нее. Потом взобралась на дерево, снова посмотрела на нее, спрыгнула вниз и побежала по зеленой траве двора. — Я знаю, что ты чувствуешь, — сказала Джеми вслух. Ей тоже хотелось убежать. За спиной раздались шаги. Она поспешно обернулась. Никого не было. Джеми ускорила шаг. До остановки оставался всего один квартал. Она посмотрела, не идет ли автобус. Нет. В воскресенье они ходят нечасто. Но может, ей повезет и не придется долго торчать под этим жарким солнцем. Снова шаги. Джеми оглянулась. Да. Позади нее кто-то был. Она увидела тень, скользнувшую за дерево. — Том, это ты? — спросила Джеми и подумала: «Не будь дурой. Откуда ему здесь взяться?» Она кинулась бежать. Страх преследовал ее по пятам. Но Джеми знала, что должна с ним бороться. Она заставляла себя бежать. Джеми споткнулась о камень, но удержалась на ногах. Из-за дерева вынырнула тень и двинулась вдоль придорожных кустов. Джеми уговаривала себя двигать ногами. Она бежала так быстро, как только могла. Из-за угла показался оранжевый с черным автобус. Осталось преодолеть всего полквартала. Шаги все приближались. Кто же ее преследует? Джеми не могла ни обернуться, ни остановиться. На остановке никого не было. Значит, никто не поможет. Она замахала рукой водителю, чтобы он притормозил. Но автобус продолжал двигаться. Вряд ли водитель вообще заметил ее. Шаги раздавались уже совсем близко. Джеми слышала тяжелое дыхание и громкое хлопанье подошв. От яркого солнца все кругом делалось белым. Джеми снова замахала водителю. Автобус остановился. Двери медленно распахнулись. Она поставила ногу на ступеньку. И тут чьи-то сильные руки схватили ее за талию. Глава 10 Джеми хотела закричать, но язык не слушался. Отчаяние придало ей неожиданную силу, и она все же сумела вырваться. Влетела в автобус и схватилась за кассу, чтобы не упасть. Двери закрылись за нею. — Вы его видели? — крикнула Джеми шоферу высоким резким голосом. Но тот глядел в окошко на боковое зеркальце. — Пожалуйста, скажите, вы его видели? — повторила Джеми, все еще держась за кассу. Шофер медленно повернул голову. Это был довольно крупный и небритый человек. Его форменная рубашка расстегнулась, красный галстук болтался сбоку. — Тебе нужно разменять деньги? Джеми окинула взглядом длинный автобус. Он был совершенно пуст. Бормоча что-то себе под нос, водитель повернул руль и нажал на газ. Автобус рванулся вперед. Джеми опустилась на переднее сиденье. Она поглядела на остановку. Там никого не было. И на улице тоже. Они проехали мимо мальчишки на мотоцикле, который помахал шоферу. Тот не обратил на него внимания. — Вы видели кого-нибудь позади меня? — спросила Джеми, ища в сумке мелочь. — Извини, но я не мог дожидаться твоего дружка, — ответил шофер. — У меня расписание. Его нужно соблюдать, несмотря на воскресенье. — Нет, нет. Там кто-то был. Позади меня. Он… — Извини. — Водитель резко повернул, так что Джеми чуть не свалилась на пол. — Я не видел. Все утро пытался поправить это зеркальце. От него зависит очень многое. Мелочь, а может спасти жизнь. Понимаешь, о чем я? Водишь машину? Или ты слишком молода? — У меня есть временные права, — ответила Джеми. Она нашла мелочь, поднялась и бросила ее в кассу. — Тебе плохо? — спросил шофер, поглядев на нее. — Нет. — Джеми больше не хотелось говорить. — У меня есть дочь, — сказал водитель, сворачивая на Кленовую улицу. — Но она совсем не такая, как ты. Очень большая девочка. Вся в папу. Ха-ха! Джеми не знала, что сказать, и стала глядеть в окно, пытаясь справиться с дрожью. Она все ещо чувствовала сильные руки на своей талии. Чувствовала, как они пытались остановить ее. Кто же это был? И как мог скрыться так быстро? — Сам не знаю, почему я их ей купил. Трудно сказать. Знаешь, о чем я? — говорил водитель, отцу стив руль и жестикулируя обеими руками. — Кажется, да, — ответила Джеми, хотя понятия не имела, о чем идет речь. До дома Тома оставалось всего несколько кварталов. Вот если бы еще унять дрожь… Ей хотелось, чтобы Том успокоил ее, обнял, как всегда, когда она нервничала, и прижал к себе. Она горько вздохнула. Теперь он уже никогда не сделает этого. Ей не будет больше хорошо с ним, а может, и вообще ни с кем. Джеми верила ему. Любила его. Строила всю свою жизнь, думая только о нем. А он оказался убийцей. — Она точно не говорила, что ей нужно именно это. Но я так понял, — продолжал шофер Они проезжали дома, которые Джеми знала так хорошо. Она ходила здесь много лет подряд. И была так счастлива… Эти места казались ей самыми замечательными. — Я не формалист, но соблюдаю дисциплину. Понимаешь, о чем я? Я все понимаю, но иногда… — Мне выходитънаследующей, — сказала Джеми. Ее неожиданно охватил холод. Она пригладила свои длинные черные волосы. Они все были влажными. Только теперь Джеми поняла, что задбыла причесаться. Наверное, вид у нее совсем дикий. Неудивительно, что шофер спросил ее о здоровье. Автобус остановился на углу Шервудской улицы. Она заставила себя подняться и, спускаясь по ступенькам, сказала: — Спасибо. — Приятно было с тобой поговорить, — ответил водитель. — Удачного тебе дня. Двери закрылись. Автобус покатил прочь, а Джеми осталась стоять неподвижно. Удачного дня? Он пожелал ей удачного дня? Солнце висело совсем низко и грело еще жарче, но Джеми по-прежнему била дрожь. Она сделала глубокий вдох и посмотрела в сторону дома Тома. У ворот не стояло машины. Дверь была закрыта. Может быть, никого нет дома? И что тогда делать? Бежать? Ждать? Сходить с ума? Джеми заставила себя шагать вперед и не думать. Ей хотелось, чтобы сознание стало таким же белым и прозрачным, как солнечный свет. Но это было невозможно. Сколько раз она ходила этой короткой дорогой к дому Тома? Сколько раз проходила мимо кирпичного дома на углу, потом мимо белого каркасного дама с большими затемненными окнами и по гравиевой дорожке приближалась к веранде, окруженной анютиными глазками и геранью… И стучалась в дверь…И с нетерпением ждала, пока ее впустят в маленький домик… Он был даже меньше, чем остальные дома ни улице. Давно покосился и нуждался в покраске, Водосточные трубы обвалились, и у гаража осыпалась кровля. Но в этом доме всегда было уютно. Джеми испытывала к нему теплые чувства, испытывала любовь. Она перешагнула через лежавшую на пороге; газету, взялась за дверную ручку и вспомнила, что замок сломан, поэтому просто постучалась. Когда ей доводилось в последний раз стучаться в эту дверь? Стоять на этих ступенях? Вся теплота и любовь были утрачены навеки. Джеми заглянула в маленькое окошко в двери. В доме было темно. Никто не пришел на стук. Она снова постучала. Подождала. Потом еще постучала. Развернулась, чтобы уйти. И дверь неожиданно распахнулась. Джеми обернулась, собираясь поздороваться. И увидела совсем незнакомого человека. Глава 11 — Извините. Я, наверное, ошиблась домом, — выдавила Джеми и, начав пятиться, споткнулась о свернутую газету. Сбежала по ступенькам, выпрямилась и повторила: — Извините. Она чувствовала себя набитой дурой. Джеми окинула взглядом дом, пытаясь понять свою ошибку. Но поняла лишь, что не ошиблась. Человек в дверях глядел на нее с удивлением. Ему было лет двадцать пять, но он уже начал лысеть. Его кожа отливала загаром, а лоб почему-то оставался красным. На нем был темный джинсовый костюм и галстук. — Ты Джеми? — спросил он. — Да. Откуда вы… — Я Эрик Гудвин. — Он протянул ей свою загорелую руку. — Работаю вместе с отцом Тома. Чтобы пожать его руку, пришлось подняться обратно. Джеми еще ни разу в жизни не чувствовала себ так неловко. — Меня зовут Джеми, — сказала она. — Ах да, вы и так знаете. Эрик пропустил ее в дом. Она ступала осторожно, чтобы не споткнуться о резиновый коврик. В гостиной было темно и холодно. Сперва Джеми ничего не видела. Ей долго пришлось привыкать к полумраку после яркого света. — Я… я ищу Тома, — сказала она дрожащим голосом. Но что поделаешь, если нервы сдают? Где же Том? Где его мать? И что этот человек делает здесь один? — Хочешь присесть? — Эрик указал ей на диван, а сам встал за креслом. Кажется, ему тоже было неловко. — Спасибо. — Джеми бросила свою сумку на пол и села на диван. — Кажется, у меня плохие новости, — сказал Эрик. У него дрожала верхняя губа. Он потер свою загорелую лысину. «О нет, — подумала Джеми. — Тома арестовали. Полиция арестовала его за убийство ювелира. Конечно. Вот в чем все дело!» Она не могла произнести ни слова. Лишь глядела на Эрика, содрогаясь в ожидании, что он скажет то, что она уже знает. — Отец Тома попал в серьезную аварию, — сказал Эрик, сжав спинку кресла. — Что? — удивленно вскрикнула Джеми. Она поняла, что такой реакции недостаточно, и поспешно добавила: — Какой ужас! — Сюда позвонили рано утром, кажется, полдесятого, — продолжал Эрик, барабаня пальцами по спинке кресла. — Вот беда-то, — произнесла Джеми, глядя мимо него. — В это время я был здесь. Принес кое-какие бумаги. Том и его мать тут же умчались, сама понимаешь. А я остался присматривать за домом и за кошкой. — Понятно. — Джеми больше не могла ничего сказать. — Тебе плохо? — спросил Эрик неожиданно. — Может, принести воды или еще чего-то? — Не надо. Сама справлюсь. — Джеми вскочила на ноги и пошла на кухню. — А отец Тома… он… — Не знаю, — ответил Эрик, двинувшись за ней. Тот, кто звонил, сказал, что он в критическом состоянии. Это совсем не обнадеживает. «Если Том уехал до десяти, то он не мог быть в бассейне», — подумала Джеми. Она взяла стакан и достала из холодильника кувшин с водой. — Будете? — спросила она. — Кажется, вы совсем запарились. — Нет, спасибо, — ответил Эрик и ослабил галстук. «И если Том уехал, то он не мог преследовать меня до остановки, — подумала Джеми. — Тогда кто же это был?» Она пила быстро, почти захлебываясь и проливая виду на свитер. Эрик старался этого не замечать. Джеми поставила пустой стакан на стол и сказала: — Пожалуй, пойду. Ей неожиданно захотелось поскорее выбраться отсюда, из дома Тома, подальше от знакомых вещей. Нужно было подумать, понять, что с ней случилось и что делать дальше. — Я… я потом позвоню. Как по-вашему, когда они вернутся? — спросила она. Эрик потер свой красный лоб. Кажется, это была привычка. Может, он проверял, не выросли ли снова волосы. — Трудно сказать, — произнес Эрик. — Но ты позвони. — Спасибо, что рассказали обо всем. — Джеми прошла в гостиную за своей сумкой. — Эй, постой! — Эрик кинулся за ней. — Я совсем забыл. Вот. Том оставил это для тебя. Он протянул ей маленький белый конверт. — Спасибо, — сказала она и взяла конверт. Сердце вдруг заколотилось. Грудь перехвлтило, стало трудно дышать. Что же в конверте? Признание своей вины? Признание в том, что он видел ее в магазине? А может, объяснение? Объяснение того, почему он предал их любовь? И разрушил все навсегда? А может, снова угроза, вроде сережек? — Хочешь — прочти это здесь, — предложил Эрик. — А я пойду выключу свет наверху. — Нет. Я пойду. Рада была познакомиться. Жаль, что при таких обстоятельствах. Крепко сжимая маленький конверт, Джеми взяла свою сумку и вышла за дверь. Сбежала с крыльца под палящее солнце. «Дорогая Джеми. Это не я был вчера в ювелирном магазине. Это был кто-то еще. Надеюсь, тебе понравились сережки. Они принадлежали моей бабушке. Я не хочу, чтобы ты о чем-то беспокоилась. Я скоро вернусь, как только папе станет лучше, и все пойдет по-прежнему. Извини за то, что тебе пришлось пережить. Но так получилось из-за непонимания. Пожалуйста, поверь мне — все будет хорошо. С любовью, Том». Джеми представила, что именно это написано в записке. Молила об этом. Она забросила сумку на плечо и кинулась к автобусной остановке. Крепко держа конверт, она повторяла про себя то, что хотела прочесть. Он блестел от яркого солнца и казался горячим. «Я должна поскорее открыть его, пока он не прожжет мне руку насквозь», — подумала Джеми и тут же обругала себя за глупые мысли. И снова стала повторять то, что ей хотелось прочесть. Остановилась у красной кирпичной стены, чтобы перевести дыхание. Кажется, в этом доме сейчас никого не было. Она упала на траву и стала распечатывать конверт. Но прежде чем успела открыть, кто-то прыгнул на нее. Это был маленький белый с бурым фокстерьер, который жил по соседству. — Фу, Руди, фу! — крикнула Джеми. Но он разыгрался и стал вырывать у нее конверт. — Нет! Плохой пес! Плохой пес! Руди, иди домой! Она подняла конверт повыше и попыталась встать, но собака оказалась проворнее. Вырвала конверт и кинулась бежать. — Нет! — вскрикнула Джеми, кинулась следом, но споткнулась и растянулась на земле. Крепко сжимая конверт в зубах, пес убегал все дальше. Его хвост вилял от возбуждения. Ему нравилась. игра. «С ума сойти, — подумала Джеми. — Эта глупая собака утащила самое важное письмо в моей жизни!» Она медленно поднялась и стала приближаться к собаке. — Руди, брось. Брось. Хороший песик. «Я умнее этой собаки, — думала Джеми. — Я смогу ее перехитрить». Она стала искать палку, которую можно было бросить. Тогда собака выронит конверт и побежит за палкой. Но обитатели кирпичного дома содержали его окрестности в чистоте. Тут не было даже сухого листочка, не то что палки. — Руди, брось. Но глупая собака не понимала человеческую речь. Тогда у Джеми появилась новая идея. Она быстро сбросила сумку с плеча и расстегнула ее. — Смотри, Руди! Смотри, что тут есть! Джеми бросила распахнутую сумку на землю. И это подействовало. Любопытный пес бросил конверт и засунул морду в сумку. Джеми тут же подхватила конверт. Пес зарылся в мокрый купальник, но она не замечала этого. Раскрыла слюнявый конверт и вынула письмо. Развернула его дрожащими руками. Пес визжал и рычал, воюя с купальником. Потом принялся за полотенце. Письмо было написано карандашом, должно быть, в большой спешке, поскольку обычно Том писал очень аккуратно. Оно было намного короче того, что представляла Джеми, и отнюдь не утешало: «Дорогая Джеми! Кажется, иногда мы ведем себя очень глупо. Я постараюсь позвонить тебе. С любовью, Том». Пес зарычал и мокрым полотенцем хлестнул Джеми по коленям. — Ох! Глупая собака! Убирайся! Что же означает эта записка? Мы ведем себя глупо? Может быть, Том признавал, что поступил глупо, ограбив магазин и убив менеджера? Или говорил о том, что она вела себя глупо вчера на танцах? Джеми снова и снова перечитывала письмо, пока слова не сделались бессмысленными. Мы ведем себя глупо? Пес снова хлестнул ее полотенцем. Но поскольку она не отвечала, игра ему наскучила. Он стал дальше рыться в сумке, видя, что там еще что-то есть, потом побежал вдоль по улице с полотенцем в зубах. Джеми опустилась на траву. Теперь у нее были одни лишь вопросы, и ни одного ответа. Ни одного ключа. Что же означало письмо? Было ли оно признанием или обвинением? Если Том уехал с утра, то кто же ее преследовал сегодня днем? А вчера вечером? Неужели все это лишь почудилось ей? Ведь почудилось же, что она проткнула Тома в кабинете труда. Тогда вполне возможно, что и преследователь тоже померещился ей. А потом всплыл самый ужасный вопрос: что, если все померещилось ей с самого начала? Вдруг Джеми сама представила, что в магазине был Том? Значит, она действительно сходит с ума? Глава 12 — Извини, Кейси, но такого слова — «зуми» нет. — Конечно, есть, — возразил он, не желая убирать буквы. — Дурак, — сказала Джеми. — Не называй своего брата дураком! — прикрикнула мать. — Кейси, я не стану с тобой играть, если ты будешь собирать такие слова, — сказала Джеми излишне сердито. — Но такое слово есть, — не сдавался он. Джеми заорала. — Не кричи на своего брата. Почему вы не можете играть спокойно? — Мать смотрела по телевизору старое кино и одновременно прислушиваясь к игре. — Я ложусь спать, — сказал отец. — В воскресенье лучше лечь пораньше, чтобы утром голова была свежей. Он стал подниматься по лестнице. — Она у тебя никогда не бывает свежей, — бросила мать. Отец молча продолжал подниматься. — Зачем ты с ним споришь? — спросила Джеми. — Потому что я устала спорить с тобой, — ответила мать. — Нет, не устала. Ты никогда не устаешь спорить со мной, — возразила Джеми. Зачем она это делает? Зачем цепляется к матери без всякой причины? — Ладно, ладно, — сказал Кейси и переложил буквы по-новому. — Зумоид? — удивилась Джеми. — Ты сдурел? — Не говори, что твой брат сдурел, — сказала мать. — Оставь нас в покое и не мешай играть! — воскликнула Джеми, не в силах ничего с собой поделать. — Не кричи на меня, соплюха! — Мать принялась перебирать каналы. — Не называй меня соплюхой! — огрызнулась Джеми. — Терпеть не могу, когда ты зовешь меня няшхой! Это так вульгарно! — Ладно, ладно, — сказал Кейси, зажимая уши руками. — Я поменяю слово. Пусть будет «зуммер». — Уймись, — сказала мать. — Не начинай истерику. — Я не начинаю истерику! — взвизгнула Джеми. — Так что же с зуммером? — спросил Кейси, меняя буквы местами. — С меня хватит! — Джеми перевернула доску, разбросав все буквы по столу, вскочила со стула и вылетела из комнаты. — Что это с ней? — спросил Кейси. — Просто расстроилась из-за того, что отец Тома попал в аварию, — объяснила мать. «Знала бы она, из-за чего я расстроилась!» — подумала Джеми. — Но почему она не захотела играть? — спросил Кейси обиженно. Джеми хлопнула дверью своей комнаты. Она злилась на себя за идиотские поступки. Теперь ей придется завтра в течение всего завтрака извиняться зa то, что нарушила игру и нагрубила матери. Джеми с громким криком схватила тетрадь по химии и швырнула на стол. От удара страницы разлетелись по полу. — Замечательно, — сказала она с иронией. — Блестящее движение. Джеми даже не стала подбирать листы. Перешагнула через них и взялась за телефон. Набрала номер Тома в трехтысячный раз за этот вечер. После двенадцати гудков швырнула трубку на рычаг так сильно, что она слетела на пол. Джеми сердито пнула ее, потом положила на место. Разбросав ногами тетрадные листы, бухнулась на кровать. — Я не владею собой, не владею собой, не владею собой, — повторяла она вслух, молотя кулаками покрывалу. Вскоре Джеми поняла, что подобным образом делу не поможешь. Ей стало только хуже. Она всегда умела держать себя в руках. И никогда не плакала потому, что хотела вести себя логично, не поддаваясь эмоциям. Иногда Джеми даже смеялась над Томом, поскольку тот был более чувствительным. Лишь он один плакал в кино. А когда они спорили, первым впадал в истерику и терял нить. Она же выиграла много споров, оставаясь холодной и спокойной. И лишь тогда, когда дело касалось Тома, она теряла голову. Ее чувства к нему были превыше всего. Иногда казалось, что она взорвется от любви. Джеми не могла жить без него. Но теперь, видимо, придется. — Нет, так нечестно! — воскликнула она в отчаянии, а потом сказала: — Прекрати, Джеми. Прекрати сейчас же. Она перевернулась на спину и стала разглядывать трещинки на потолке. Сделала глубокий вдох, ожидая, когда успокоится и когда чувства вернутся в нормальное русло. Джеми глядела на трещинки, стараясь, как в детстве, представить разных животных. Рисунки всегда складывались в удивительный узор. Но теперь не получалось. Трещины оставались трещинами. — Куда подевались звери? — спросила она вслух. Все еще чувствуя себя странно, Джеми вскочила к телефону. — Том, почему тебя нет дома? Нужно попытаться позвонить еще. Джеми взялась было за трубку. И тут раздался звонок. Она подпрыгнула, неловко схватила трубку, уронила ее на пол, потом наконец поднесла к уху. — Алло? — Здравствуй, дорогая. Это тетя Сара. Как дела? Эту тетю она любила меньше всех, поскольку та была самой занудной. «Она может занять телефон часа на два, и тогда Том не дозвонится до меня», — подумала Джеми. — Нормально, — процедила она сквозь зубы. — Я не видела тебя так давно, моя милая. Ты такая куколка. Уверена, ты за это время стала еще красивее. «Как же мне не наорать на нее?» — подумала Джеми и поняла, что сжимает трубку изо всех сил. — Спасибо, тетя Сара. — Когда же я тебя видела в последний раз? — продолжала та. — Дай-ка подумать. — Наступила бесконечная пауза. — Не помню, тетя Сара. Но послушайте, не надо… — Может быть, на свадьбе твоего двоюродного брата? Когда же это было? В декабре, верно? — Не знаю. Я… — Нет. Я точно видела тебя после. Дай-ка подумать. Джеми быстро заходила взад-вперед разбросанным листкам. Она зажала телефонный шнур в зубах и была готова вот-вот перекусить. — А! Вспомнила. Это было на вечеринке у Ирмы. — Да, конечно. — Джеми не могла скрыть раздражения. — Какой хороший дом у Ирмы. Она очень, очень счастливая женщина. — Да, верно. «Сейчас я помру, — подумала Джеми. — Утром меня найдут лежащей на полу, а тетя Сара все еще будет болтать». — Но это было так давно, — продолжала та своим резким, прокуренным голосом. — Очень, очень давно. Когда же была вечеринка у Ирмы? В январе? Нет. В феврале? Да. Очень давно, милая. — Да, верно. — Послушай, Джеми, а Ширли еще не легла? Я хочу поговорить с ней минутку. «Минутка» означала два часа. — Сейчас позову. Джеми положила трубку на стол и открыла дверь своей комнаты. — Мама! — крикнула она с лестницы. — Тут тетя Сара звонит! — Не кричи, — откликнулась мать из гостиной. — Папа пытается заснуть. — Только не говорите долго, — попросила Джеми чуть тише. — Что ты сказала? Я не слышу, что ты бормочешь. Ладно, не важно. Мать взяла трубку и начала говорить. «Пожалуйста, пожалуйста, не болтайте всю ночь», — мысленно умоляла Джеми. Она вернулась в комнату, чувствуя себя обессиленной и опустошенной. Услышав бормотание тети, положила трубку на место. Потом присела на корточки и стала собирать разбросанные листки. «Я не смогу привести их в порядок, — подумала Джеми. — Я ничего в своей жизни не смогу привести в порядок». Она села за стол и принялась складывать листки в тетрадь. Через несколько минут подняла трубку. Тетя еще болтала с мамой. Джеми положила трубку и стала смотреть на фотографию Тома. Ей нравился этот снимок, хотя на нем волосы у Тома были слишком короткими. Он забыл о том, что класс будут фотографировать, и постригся накануне. Том смеялся, как будто над хорошей шуткой. Галстук оказался слишком широким, воротник рубашки был оторван. Джеми вспомнила, как он из-за этого завелся. Завелся настолько, чтобы ограбить магазин? Чтобы убить человека? Она отвернула фотографию к стене. В душе снова поднималась паника. Джеми взяла трубку. Разговор продолжался. Она сделала глубокий вдох, собираясь крикнуть: «Освободите линию!» — но положила трубку на место. Может быть, они скоро закончат. Пожалуй, пока можно раздеться. Джеми сняла джинсы и свитер, которые носила весь день, и швырнула их на стул у окна. И когда натягивала ночную рубашку, телефон снова зазвонил. Глава 13 — Привет, Джеми. Это я. Ну что, Том не звонил? — А, привет, Энн-Мери. — Ты, кажется, растерялась. — Извини. Я думала, это Том. — Значит, он не звонил. — Нет. Я пыталась позвонить ему миллион раз, но никто не отвечает. Наверное, они еще не вернулись. Не знаю, хорошо это или плохо. Я имею в виду его отца. — Ты здорова? У тебя голос какой-то странный, измученный. — Здорова, кажется. Но я как выжатый лимон. Что же мне делать? — Джеми стала нервно наматывать шнур на руку. — Хочешь поговорить? — Нет. По-моему, лучше не занимать линию. Вдруг Том позвонит? — Джеми поглядела на часы. Пятнадцать минут двенадцатого. — Ладно. Давай заканчивать. Я за тобой зайдут завтра утром. — Хорошо. Спасибо. — Выспись как следует. — Выспаться? Да, верно. Постараюсь. Джеми положила трубку и потянулась. Она совсем забыла про сон, а он, пожалуй, не помешает. Так лучше всего скоротать время. Джеми выключили лампу и забралась под одеяло. Конечно, заснуть было не просто. Казалось, что в комнате слишком светло. Она закрыла глаза, но голова шла кругом. «Перестань думать, — сказала себе Джеми. — Перестань думать о Томе. Хватит представлять разговоры». Но как прогнать картины, вспыхивавшие перед глазами, как замедлить пульс, как сделать, чтобы комната больше не кружилась? Джеми представила себе облака. Мягкие белые облака в ясном синем небе. Она медленно плыла за ними, а следом плыли все новые облака. Плыли, плыли, плыли… Громкий стук заставил облака исчезнуть. Джеми открыла глаза и села. Стук повторился. Два удара, потом три. Кто-то стучался в окно. Том! Она выскочила из постели, запутавшись в одеяле, и подбежала к окну. Он улыбался ей загадочной улыбкой. Луна освещала его лицо и прядь светлых волос. — Том, что ты здесь делаешь? Когда ты вернулся? Он легко забрался в комнату. Его руки обняли Джеми и притянули к себе. Том был холодным, это чувствовалось даже через свитер, хотя ночь стояла теплая. Наконец Том отпустил ее. Она включила свет. Его джинсы были грязными, наверное, от того, что он забирался в окно. Свитер спереди порвался. — Мне нужно было увидеть тебя, Джеми. Я должен объяснить. Она взяла его за руки и подвела к кровати. — Сядь, Том. Ты выглядишь таким усталым. Как твой отец? Вопрос как будто удивил его. Он провел рукой по волосам, потом покачал головой и ответил: — Не знаю. Поглядел на окно. Джеми никогда не видела его таким озабоченным. Озабоченным и возбужденным. — С ним все будет нормально? — спросила она. — Или он еще в критическом состоянии? — Не знаю, — прошептал Том растерянно. — Мне не хочется об этом говорить. — Я так волновалась, — сказала Джеми, крепко сжимая его руки. Они были такими холодными, и ей хотелось согреть их. Но он неожиданно отдернул руки и поднялся. Подошел к столу, потом к окну. — Я хочу объяснить, — сказал Том, сжав и разжав кулаки, а потом засунув руки в карман и. Он подошел к столу, затем сделал несколько шагов к кровати, явно нервничая. Казалось, будто ему хочется выпрыгнуть из своего тела и взмыть в воздух. — Что ты хочешь объяснить? — спросила Джеми негромко, боясь услышать ответ. — Тебе не надо было заходить в ювелирный магазин, — сказал Том, сверкнув глазами. Все его лицо напряглось. — Не надо было видеть то, что там случилось. — Ох, — вздохнула Джеми от полной безнадежности и отчаяния. — Так это действительно был ты? Ее голос упал до шепота. До последнего момента, до этих слов она надеялась, что это был не Том. Но теперь он во всем признался. Все было кончено. Все кончено. Джеми привалилась к стене, не в силах даже сидеть. — Да, это был я, — сказал Том, приближаясь и холодно глядя на нее. — Ты видела меня. Ты была там и видела меня. И теперь у меня нет выбора. — О чем ты? — По спине у Джеми пробежали мурашки. — У меня нет выбора. Я должен тебя убить. Он неожиданно схватил подушку и прижал к ее лицу. Джеми стала изо всех сил отбиваться обеими руками. Тело свело от ужаса, и лишь глаза молили о пощаде. — Но почему, Том, почему? — наконец выдавила она. — Потому, что ты знаешь мою тайну, — ответил он спокойно. Его голос не выражал никаких эмоций. Как и пустые, неподвижные глаза. — Твою тайну? — Да. Теперь ты знаешь, что я не один. Нас двое. Он снова надавил на подушку. — Том, подожди! Давай поговорим! Он убрал подушку, выпрямился и снова произнес без всяких эмоций: — Ты знаешь мою тайну. Он щелкнул пальцами. И рядом с ним появился второй, точно такой же Том. — Ты знаешь и мою тайну, — сказал второй Том таким же голосом. Они оба подняли подушки и двинулись к Джеми. Она не пыталась сопротивляться. Ведь все было кончено. Все кончено. Ей было не за что бороться. И она даже почувствовала благодарность, когда подушки прижались к ее лицу, перекрывая доступ цля света и воздуха… Джеми проснулась с криком, и вправду прижимаясь лицом к подушке. Какой ужасный кошмар! Она окинула комнату взглядом. Здесь никого не было. И окно оставалось закрытым. Ей приснился кошмар. Она вся дрожала. А это что за звук? Звонил телефон. Интересно, давно? С бьющимся сердцем Джеми поднялась на ноги и взяла трубку. — Том? — Больше не пытайся убежать от меня, — произнес приглушенный голос, отчетливо выговаривая каждое слово. — Тебе не скрыться. — Том, это ты? — Не надо было заходить в магазин в субботу. Теперь ты будешь наказана. Глава 14 — Тебе нужно позвонить в полицию! — Знаю. Знаю. — Джеми громко зевнула, толком не проснувшись. Она всю ночь промаялась после этогожуткого звонка. Они с подругой миновали дом миссис Хоффер. Та уже стояла во дворе и махала рукой проходящим мимо девчонкам. — А почему ты пришла пешком? — спросила Джеми. — Я думала, ты отвезешь меня в школу. Веснушчатое лицо Энн-Мери исказилось. — Моя машина! — вскрикнула она. — Я совсем забыла. — Очень смешно, — сказала Джеми, пожав плечами. В это утро у нее не было сил смеяться над шутками подруги. — Извини, я просто пыталась тебя взбодрить. — Энн-Мери забросила сумку на плечо. — Папина машина в ремонте, и он взял мою. — Понятно, — вздохнула Джеми. Они некоторое время шли в молчании. На западе носил гряда тяжелых туч. Светило бледное солнце, но было холодно. Джеми заметила, что красные и желтые тюльпаны в саду Уинклеров начали опадать. Весна почти закончилась, но погода не собиралась меняться. — Если ты не хочешь звонить, мы можем пойти в полицию, — предложила Энн-Мери. — Я пойду с тобой. — Да, может быть, — ответила Джеми, почти не слушая ее. Она слышала лишь ночные угрозы, повторявшиеся снова и снова. — Я серьезно, — сказала Энн-Мери, резко остановившись посреди дороги, пропуская двух классников на велосипедах. — Ты свидетель преступления. И если не расскажешь обо всем, у тебя могут возникнуть серьезные неприятности. — Куда уж серьезнее, — простонала Джеми. — Моя жизнь разрушена навсегда. Это достаточно серьезная неприятность. Энн-Мери понимала, что спорить с ней бесполезно, и все же пыталась. — Тебе угрожают расправой. Тебя преследуют. Тебя едва не схватили. И эти телефонные звонки… Ты уверена, что это Том? — Не знаю, — ответила Джеми. — Как будто он, а может, и нет. Вроде бы пытается изменять голос. Я совсем растерялась. Вот если бы можно было поговорить с ним. — И почему же ты… — Я звонила ему домой сразу же после угрозы, но там никого не оказалось. Они до сих пор не вернулся. — А тебе не показалось, что он звонил с большого расстояния? — Не знаю. Кажется, нет. — Это слишком ужасно, чтобы держать все в себе. Я понимаю, что тебе нелегко. Но, по-моему, станет лучше, если ты обо всем расскажешь в полиции. Джеми думала об этом до тех пор, пока впереди не показалось двухэтажное кирпичное здание школы. — Ладно, — сказала она наконец. — Пойду туда после уроков. Ты правда сходишь со мной? — Конечно, — ответила подруга. — Это так увлекательно. Джеми улыбнулась, остановилась, пожала ей руку и сказала: — Спасибо. — За что? — удивилась Энн-Мери, не узнавая ее. — За то, что веришь мне, — ответила Джеми и тряхнула своими длинными волосами. — За то, что не считаешь меня сумасшедшей. — Конечно, я тебе верю, — сказала Энн-Мери поспешно. — Для меня это очень важно, — произнесла Джеми, глядя вдаль. — Ведь я сама себе иногда не верю. * * * — Эй, Джеми! Возьми билет и передай остальные дальше! — нетерпеливо крикнул Крис Хоппинг. — Ах, да. Я задумалась. — Она взяла экзаменационный билет и передала остальные Лори Вебер, сидевшей перед ней. — Нет, Джеми, ты забыла взять себе, — сказал Крис. — Ты сегодня спишь, что ли? — Нет. То есть… — Она похлопала Лори по плечу и попросила вернуть билеты. Джеми провела в полусне весь день, не в силах ни на чем сосредоточиться. Тома в школе не было, и это принесло ей некоторое облегчение. Все равно здесь не поговоришь. В классе уже знали о том, что отец Тома попал в аварию, но всех интересовали подробности. Некоторые спрашивали об этом Джеми, но та не могла ответить. Было видно, как она расстроена. Под глазами красовались темные круги, поэтому ее быстро оставили в покое. Все знали, насколько близко она общается с семьей Тома, и не хотели беспокоить ее. За день Джеми так ни с кем и не поговорила. В половине двенадцатого, во время алгебры, за окном разразилась буря. Небо почернело, и по окну забарабанили огромные капли. Дождь был таким и громким, что учитель алгебры, мистер Андрополус, был вынужден кричать. Гром гремел, но молний не было. Небо сделалось из черного фиолетовым. Джеми глядела в окно, загипнотизированная звуком падающих капель, которые били по стеклу и тут же скатывались вниз. Ей хотелось выскочить из класса под этот дождь, под холодные освежающие струи и бежать подальше от школы, от своей жизни. Ливень прекратился так же внезапно, как и начался. Небо прояснилось и снова стало серым. И зачирикали воробьи, слетевшиеся в траву в поисках жирных червей, выползших на поверхность. «Какой странный день», — подумала Джеми. — Я спрашиваю тебя уже второй раз, Джеми. Земля вызывает Джеми! Ты здесь, Джеми? Лишь теперь она поняла, что кто-то повторяет ее имя. Ребята засмеялись над ней. Она отвернулась от окна. — Земля вызывает Джеми! Ты меня слышишь? Это был мистер Андрополус, сложивший руки рупором. — Извините, — сказала она, покраснев. — Просто я засмотрелась на дождь. — Хорошо, что он кончился. А то бы мы так и не удостоились чести побыть с тобой, — произнес учитель своим тоненьким голоском, улыбаясь так, будто сказал что-то ужасно остроумное. Кто-то снова нервно засмеялся. — Извините, — повторила Джеми, чувствуя себя совсем незащищенной. Она любила сидеть на задней парте, потому что там мало кого спрашивали. Но сегодня это место ее не спасло. — Ты можешь решить это с иксом и игреком? — спросил мистер Андрополус, указывая на длинное уравнение, написанное на доске. — Посмотрим, — сказала Джеми с тяжелым вздохом. Цифры и буквы расплывались перед глазами, сливаясь в сплошное белое пятно. — Я не могу прочесть. Мои глаза… — Какую часть ты не можешь прочесть? — спросил мистер Андрополус более мягким тоном. — Все, — ответила Джеми, снова покраснев. — Я забыла очки, и теперь все сливается. — Тогда попробуй ты, Дэвид, — сказал учитель мальчику, сидевшему рядом с ней. — Или у тебя тоже все сливается? — Нет, — ответил Дэвид Коновитц и принялся за уравнение. Джеми огляделась по сторонам и лишь теперь поняла, как нечетко видит без очков. «Это так успокаивает», — подумалось ей. Размытый мир показался ей приятным. Вот бы хорошо было провести в нем остаток жизни. По крайней мере, остаток дня прошел именно в этом мире размытых бумаг и лиц, носившихся по коридорам и хлопавших дверцами шкафчиков. Казалось, что так будет продолжаться вечно. Потом неожиданно прозвучал звонок с последнего урока. Джеми побросала учебники в свой шкафчик и достала оттуда безразмерный зеленый свитер. Стала натягивать его и остановилась. Это был свитер Тома. Она взяла его поносить как-то после футбольного матча, да так и не вернула. Они долго шутили над тем, как он ей идет. А теперь Джеми пойдет в этом свитере сдавать Тома полиции. Она сняла свитер, пытаясь представить его на Томе, но увидела лишь пятно. — Джеми, так ты его не наденешь. Нужно натягивать через голову. Обернувшись, она увидела Энн-Мери в ярко-желтом дождевике. — Очень смешно. — Джеми вздохнула и бросила свитер обратно в шкафчик. — Как прошел день? — спросила подруга. — Даже не знаю, — ответила Джеми. — Ничего не помню. — Значит, как всегда! — поддела ее Энн-Мери. Я сцепилась с учителем на французском. — Из-за чего? — Из-за произношения, из-за чего же еще? Мне надоело повторять все пять раз. А он думает, что он может помыкать всеми, раз в нем два метра роста. — И что же ты сделала? — Ударила его под коленки! Они рассмеялись. — Наконец-то я заставила тебя смеяться, — сказала Энн-Мери. — Так ты собираешься идти в полицию? Улыбка Джеми быстро растаяла. Она нервно кинула назад свои длинные волосы. — Да, собираюсь. Мимо прошла Лора Паттен, держась за руку Стивом Гурвином. Джеми отвернулась, уставилась на лежащий в шкафчике свитер и подумала: «Мы с Томом ходили так же». — С каких это пор они встречаются? — прошептала Энн-Мери, когда парочка скрылась. — Не знаю, — ответила Джеми с отсутствующим видом. — Он не слишком молод для нее? Учится в предыдущем классе. — Он второгодник, так что они одного возраста, — объяснила Джеми. — Мы будем теперь обсуждать Стива Гурвина? — Извини, извини, извини, — сказала Энн-Мери, оступив на несколько шагов. — Мне тяжело говорить о таких вещах. А когда я расскажу обо всем полиции, станет еще хуже. — Джеми прислонилась к стене, держась за дверцу шкафчика, как будто он не хотел ее отпускать. — Я же извинилась, — сказала Энн-Мери, взяв ее за руку. — Идем. В последний раз посмотрев на зеленый свитер, Джеми захлопнула дверцу. Они распахнули двойные двери и вышли на улицу. Буря давно улеглась, но воздух оставался влажным. Стекла блестели. Дорога была мокрой. — Ужасно. Как будто в парилке, — заметила Энн-Мери, снимая дождевик. — Хорошо, что ты надела этот тяжелый свитер. — Мы как будто идем по горячему желе, — добавила Джеми. — Этот дождь… Она внезапно остановилась и крикнула: — Том! Он стоял на другой стороне улицы, привалившись к капоту маленького фургончика. Откуда у него этот фургончик? — Том! Он выпрямился, увидев, что Джеми машет ему. — Что? — воскликнула Энн-Мери, все еще борясь со своим дождевиком. — Ты куда? Но Джеми уже бежала к Тому через улицу. — Наконец-то! — кричала она. — Наконец-то ты вернулся! Сначала Том казался удивленным, ухшмыльнулся. — Эй, Джеми, постой! Она остановилась посреди улицы. — Джеми, постой! — донесся откуда-то голос другого парня. Она обернулась. И увидела, что к ней со всех ног мчится другой Том. Глава 15 «Мой кошмар становится явью! — пронеслось в голове у Джеми. — Их стало двое, и они преследуют меня. Но сейчас я не сплю. Это происходит на самом деле. Два Тома стали реальностью. Они хотят прикончить меня». Она застыла посреди улицы. Ужасные видения парализовали ее, кошмар смешался с реальностью. — Джеми, постой! Погоди! — кричал бегущий Том. Внезапно ее схватили за плечи две грубые руки, и незнакомый голос произнес: — Идем, крошка. Руки потянули ее к кузову фургона. Дверца распахнулась. Джеми стала вырываться; но противник был слишком силен. — Залезай! — Нет! — взвизгнула она. — Нет! Но он все заталкивал ее в кузов. Джеми сумела обернуться и взглянуть ему в лицо. Теперь стало ясно, что это не Том. Это был совершенно другой блондин. Над стальными серыми глазами красовался длинный шрам. Тонкие губы сложились в жестокую ухмылку. — Поехали, крошка. Этот голос. Да. Джеми узнала его. Именно его она слышала по телефону. — Том! — заорала она. — Том, помоги мне! Помогите, кто-нибудь! — донесся голос Энн-Мери. Но это ничуть не смутило сероглазого парня. Он с легкостью поднял Джеми и запихнул в кузов. — Том! Дверца захлопнулась у нее перед носом. Завелся мотор. Джеми стала толкать заднюю дверцу, но поняла, что та заперта снаружи. Тогда она попробовала открыть боковую, но натолкнулась на металлическую стенку, отделявшую кузов от кабины. Джеми поняла, что попалась. Оказалась в клетке, словно животное. Этого не может быть. Это еще один кошмарный сон, правда? — Выпусти меня! — кричала она, не отдавая себе отчета. — Выпусти меня! Выпусти меня! Джеми замолотила кулаками в металлическую стенку. — Том! Пожалуйста! Но действительно ли Том бежал к ней на улице? Она снова попыталась открыть массивную заднюю дверцу. Но там не было ручки. А окошко оказалось слишком маленьким, чтобы пролезть в него. — Кто-нибудь! Помогите! Водительская дверца щелкнула. Взвизгнули шины, и машина двинулась с места. Джеми вскрикнула, больно ударившись о заднюю дверцу. Стоя на коленях, она слышала только гудения мотора. — Эй ты! Остановись! Выпусти меня! Кричать было глупо, но надо же что-то делать. В ее сознании всплыли два Тома. Она снова и снова видела злую ухмылку на лини того, кто не был Томом. Волны светлых волос были такой же длины, как у Тома. Машина повернула, и Джеми опять ударилась. Плечи болели — так сильно сжал их похититель. В горле пересохло. Дыхание стало тяжелым и частым. Здесь было так жарко и неуютно. Куда он ее везет? И что собирается делать? Кто он такой? Джеми снова принялась барабанить в стальную перегородку. — Остановись! Выпусти меня! Остановись! В стенке распахнулось маленькое окошко, и она прильнула к нему. Похититель держал руль одной рукой, а другую положил на соседнее сиденье. На парне была серая тенниска. В углу рта плясала сигарета. Он поглядел на Джеми в зеркальце и улыбнулся, довольный собой. — Я же говорил — от меня не скроешься, — сказал парень, сворачивая на широкую дорогу. Глава 16 — Тебе о-оочень не повезло, что ты видела меня, — произнес похититель, не отрывая своих холодных серых глаз от шоссе. Покачал головой и повторил: — Не повезло. — Это ошибка, — выдавила Джеми. — Большая ошибка. — Не повезло, — повторил он, ухмыляясь шире. Парень начал свободной рукой барабанить по сиденью в такт какому-то неслышному ритму. Джеми была слишком напугана. Все ее чувства обострились. Она слышала, как гудит мотор и трутся шестеренки, как шины шуршат об асфальт. Чувствовала запах табака и каких-то перезрелых фруктов. Глаза как будто стали видеть вдвое больше. Она смотрела в маленькое окошко, словно в микроскоп. Разглядела трещинку на лобовом стекле, бежавшую от центра к пассажирскому сиденью. Увидела, как пепел от сигареты сыплется на приборную доску, в которой кто-то старательно выжигал темные круги. Она видела название марки сигареты, которая торчала у парня за ухом. Видела отблеск солнцп, игравшего на стекляшке, вставленной в перстень на его правой руке, все сильнее сжимавшей руль. Видела в открытом бардачке пару кожаных перчаток, карту и еще какие-то бумаги. Видела моток белой веревки на сиденье, примерно такой, каким преступники связывали жертву в детективных фильмах. Она видела каждую деталь, чувствовала каждый запах, слышала каждый звук, как будто кто-то вывернул регуляторы на полную катушку. На протяжении целого дня все расплывалось перед глазами. Но теперь Джеми прекрасно видела даже без очков. Если бы только можно было вернуться в теплый размытый мир… Если бы только можно было подумать о том, что кто-то спасет ее… — Тебе очень не повезло, что ты видела меня, — неожиданно повторил похититель. — По-моему, ты меня узнала. — Нет, нет, я тебя не узнала! — воскликнула Джеми. Его челюсть напряглась. Он посмотрел в зеркальце, потом снова уставился на дорогу. Забарабанил по рулю своим перстнем. Джеми чувствовала, что скорость очень большая, около девяноста километров в час. «Полиция! — подумалось ей. — Она должна остановить машину!» Нет, надеяться на это было глупо. Ей показалось, что завыла сирена, но это был всего лишь мотор и шум шин. — Как ты меня узнала? — спросил парень, поглядев на нее в зеркальце неподвижными, будто мраморными глазами. — По фотографии в газете? — Я не знаю, кто ты такой, — ответила Джеми. — Пожалуйста, поверь мне. Ты ошибся. Схватил не того, кого надо. Если ты меня отпустишь, я никому не скажу. Я не хочу… Машина резко свернула вправо, и Джеми отлетела назад. Снова встала на колени и заглянула в маленькое окошко. — По фотографии в газете? — повторил парень. — Которая появилась, когда я п-п-прикончил тех идиотов? Прикончил? Как он может улыбаться, произнося это слово? Как может произносить его с такой гордостью? — Я не знаю, кто ты такой, — сказала Джеми ожиданно твердым голосом. — Не знаю, почему ты схватил меня. Не представляю, о чем идет речь. Я когда тебя раньше не видела. Парень запрокинул голову назад и захохотал, обнажив два ряда желтых зубов. — Не выйдет, крошка, — сказал он, уворачиясь от двух мотоциклистов. — Послушай, — начала Джеми. — Не выйдет, даже не пытайся, — оборвал он ее. — Я видел тебя в ювелирном магазине. От его слов Джеми вздрогнула всем телом. Ей стало плохо, но это быстро прошло. Она пыталась взять себя в руки, чтобы не разреветься и не ударитьси терику. — Я не была ни в каком ювелирном магазине, — сказала Джеми негромко. — Ты перепутал. Парень улыбнулся ей в зеркальце, и его шрам налились кровью. Взял что-то с сиденья и, протянул ей, спросил: — Тогда откуда у меня это? Ее бумажник. Слабость вернулась. Голова закружилась. Джеми прижалась лбом к металлической стенке. — Не знаю, — сказала она слабым голосом. — огда разреши представиться, — сказал парень. — Как это я забыл о вежливости? Меня зовут Оки Фарнум. Теперь ты меня вспомнила? Оки Фарнум. Оки Фарнум. Да. Три года назад о нем много говорили. Он убил целую семью где-то на другом конце города. Джеми не могла вспомнить, из-за чего. Особенно сильный шум из-за того, что в то время ему было всего семнадцать, но он совсем не раскаялся в содеянном. Она вспомнила, что его судили как взрослого, хотя он еще не достиг совершеннолетия. — Нет, не вспомнила, — соврала она. Оки посмотрел на нее удивленно. — Я недавно сбежал из тюрьмы, — сказал он. В самом деле. Джеми вспомнила, что ему дали пожизненный срок. Слушая приговор, Оки ухмылялся. Ему как будто все было нипочем. Он не хотел, чтобыкто-то радовался, видя его побежденным. Получив пожизненный срок в семнадцать лет, Оки совсем не расстроился. — Но меня не посадишь надолго, — сказал он, продолжая барабанить пальцем по рулю. — Меня никому не удержать. «Я должна вырваться!» — твердила себе Джеми, ища, чем бы можно было открыть дверцу. Но в багажнике ничего не было. Стояла липкая духота. Джеми попыталась глубоко вдохнуть, но воздух был застоявшимся и неприятным. От бессилия хотелось кричать во все горло. — Знаешь, я не думал, что кто-то меня узнает, — сказал Оки, глядя на нее в зеркальце. — Но я не узнала. Правда, — возразила Джеми. — Особенно с этими светлыми волосами. Знаешь, как долго я перекрашивался? Джеми сползла на пол. Ее захлестнуло чувство вины, затмившее страх. «Как я могла подозревать Тома? Как могла быть такой неверной? Этот преступник перекрасился в блондина, а я готова была сдать Тима полиции». — Я ошиблась. Приняла тебя за своего приятеля, — сказала она. — Я не знала, кто ты такой. И не важно, веришь ты мне или нет. Но это правда. — Теперь уже поздно, — отиветил Оки и усмехнулся. — Почему? Что ты собираешься со мной сделать? — спросила Джеми дрожащим голосом — У-у-убить, конечно. Глава 17 После этого Джеми не разговаривала с похитителем. Свернувшись на дне машины, молчаливо ждала. Попыталась придумать план побега, но поняла, что от страха не может ясно мыслить. В ее мозгу проносились разные картины. Странные, реальные и нереальные, совершенно не связанные со случившимся. Она видела Кейси, который просил поиграть с ним и бегемотиков. Тома, плывущего в бассейне. Энн-Мери, крутящую обруч в спортзале. «Как причудливо действует сознание, когда близка смерть», — подумала Джеми. — Вот мы и приехали, крошка. Машина остановилась. Открылась передняя дверца. Выглянув в окошко, Джеми увидела лес. Раздались шаги Оки по гравию. Открылась задняя дверца, и в кузов ворвался свежий воздух. Небо было по-прежнему серым. Джеми увидела маленькую оштукатуренную хижину, стоявшую на краю леса. Она почему-то была покрашена в пастельную зелень. Рядом стоял такой же зеленый сарай. Между трех деревьев протянулась бельевая веревка, на которой висели носки и джинсы. Оки тоже держал в руке большой моток веревки. Наклонился и схватил Джеми за руку. — Вот мы и приехали. — В его серых глазах появилась издевка. Он вытащил ее из машины и бросил на гравий. Она вскрикнула скорее от удивления, чем от боли. Оки поставил ее на ноги и подтолкнул к хижине. — Заходи, быстро. Джеми поплелась к хижине, и вдруг раздался крик. Обернувшись, она увидела, как с крыши машины спрыгнул Том. — Что за… — удивленно воскликнул Оки, когда тот приземлился ему на плечи, повалив наземь. Джеми снова показалось, что она спит. Два светловолосых Тома боролись на каменной дорожке, вскрикивая и колотя друг друга. Но это не был сон. Она быстро поняла, что Том успел уцепиться за машину, когда та отъезжала, и каким-то образом удерживался на ней всю дорогу. Сейчас Том лежал на спине, а Оки сидел сидел на нем и бил по лицу. Забыв про свой страх и про ощущение сна, Джеми подскочила к ним и оттолкнула Оки. Т‹глухо зарычал и покатился по земле. Теперь Том навалился на него, начав душить, и крикнул: — Беги, Джеми, беги! Но та снова застыла на месте, не в силах пошевелиться. Ей опять казалось, что этого не может быть и что она спит. — Джеми, беги в лес! Крик Тома вернул ее к реальности. Она повернулась и пошла к хижине. Нет, так нельзя. Джеми обернулась к дерущимся. Они катались по земле. Джеми стала искать, чем бы ударить Оки. — Нет! — крикнул Том. — Беги! Беги же! Беги за помощью! Конечно. Она может привести помощь. Можно найти другую хижину, или бензоколонку, или еще что-то. Можно вызвать полицию. Да. Бежать за помощью. Но сперва нужно добраться до людей. Если она побежит по дороге, Оки с легкостью найдет ее. Значит, действительно нужно бежать в лес. Скрывшись за деревьями, Джеми все еще слышала крики и звуки борьбы. От быстрого бега ей становилось все жарче. Мокрые от дождя ветки деревьев хлестали ее со всех сторон. Земля была влажной и рыхлой. Джеми закрыла лицо руками, как будто прячась от веток, которые, казалось, могли сбросить ее в никуда. Мчась вслепую, Джеми старалась двигаться параллельно шоссе, надеясь, что лес скоро закончится и попадется какая-нибудь хижина или ферма, где можно будет найти помощь. Она громко вскрикнула, когда что-то вылетело у нее из-под ног, но потом поняла, что это был испуганный кролик. — Пожалуй, я напугана сильнее, чем ты, — сказала ему Джеми, а он уже скрылся в зеленом ковре. Она уже еле шагала по опавшей хвое. Горло перехватило, грудь сдавило, в боку нестерпимо кололо. Вскоре Джеми выбралась через кусты на топкую полянку. Грязь громко захлюпала под ногами. Она стала поднимать их повыше и увидела, что у нее развязалась кроссовка. Стоит ли ее завязывать? Если остановиться, то Оки может нагнать ее. А если нет, то кроссовка останется лежать и грязи. Джеми огляделась по сторонам. Прислушалась. Никого. Ни звука. Джеми наклонилась, чтобы завязать кроссовку. Грязь потекла по рукам. Казалось, ей не будет конца. Боль становилась все сильнее. Она ничего не видела. Наконец, справившись со шнурком, Джом прямилась и снова кинулась бежать по поляне, но вдруг споткнулась о чью-то ногу в белом сапоге. — Куда спешишь, дорогая? Джеми быстро поднялась и, обернувшись, увидела высокую худую женщину с ярко-рыжими волосами, собранными в пучок, и ярко накрашенным лицом. На ней были джинсы, синяя с зеленым рубашка и белые резиновые сапоги. — Не торопись. Тут близко, — сказала женщина. Она схватила Джеми за руку и притянула к себе. — Эй, прекратите! Вы делаете мне больно! — вскрикнула Джеми, пытаясь вырваться. — Оки очень расстроится, что ты сбежала, — сказала женщина. — А ты не должна его расстрйЬ вать, дорогая. Я подружка Оки и не позволю тебе расстраивать его. Глава 18 — Что происходит? — прошептал Том. Его левый глаз распух и почти не открывался, из носа и из царапин на лице текла кровь. — Длинная история, — ответила Джеми, глядя на то, как Оки и его подружка Долли что-то обсуждают в дальнем углу хижины. Том и Джеми со связанными руками сидели рядом, на низких деревянных стульях. Сперва пытались освободиться, но веревки были слишком крепкие. Поэтому теперь они сидели тихо, охваченные страхом, и оглядывали маленькую хижину. — П-п-пора купаться, Долли, — сказал Оки, указывая на ржавую металлическую ванну в дальнем конце помещения. — Что мне оставалось делать? У меня не было другого выхода. Что значит «пора купаться»? Что он хотел этим сказать? Джеми вздрогнула, неожиданно вспомнив, что Оки утопил свои жертвы. А на суде сказал, что это самый чистый способ убийства. Том поглядел на нее и попытался ободряюще улыбнуться. Но его лицо было слишком разбитым и заплывшим. Долли приблизилась к нему и приложила к царапине грязный платок. Посмотрела на пленников снищу вверх с симпатией. — Вы, кажется, хорошие ребята, — сказала она. — Жаль, что вы узнали Оки. Ему нельзя возвращаться в тюрьму. Он слишком чувствительный. Оки наподдал ногой пустую пивную бнику. — Вы слышали? Я очень чувствительный. Очень-очень. — Отпустите нас, — сказала Джеми. — Мы не скажем никому ни слова. Оки засмеялся и пнул другую банку, котораня приземлилась в маленькую стальную мойку. — Все это ошибка, — продолжала Джеми, Я приняла тебя за своего приятеля. Из-за твоих волос. Посмотри на него. Они такого же цвета, как у тебя, и я думала… — Заткнись! — крикнул Оки, замахнувшись на нее. Потом отступил, повернулся к Долли и сказал совсем по-детски: — У меня от нее болит голова. Она подошла к нему и стала массировать виски своими длинными тонкими пальцами. Он опустил голову, наслаждаясь процедурой. — Замечательно, Долли. Замечательно. Ты знаешь, как успокоить Оки. Я всегда немногогон-н-напряженный… перед купанием. — Ты просто слишком чувствительный, Оки, — ответила она задумчиво. Ее яркие розовые ногти медленно двигались по его вискам. — Это твоя основная беда. — Теперь спину, — сказал Оки и, повернувшись, поднял рубашку. Долли стала массировать его узкие плечи. Том и Джеми молча пытались освободиться от веревок, но это было бесполезно. — Что будем делать? — прошептала Джеми. Подождем, пока нас развяжут. — Том поморщился от боли. — Потом попытаемся убежать в лес. Но в его голосе было мало надежды. — Прости меня, — прошептала Джеми. — Прости. Долли закончила массаж и отошла от Оки. — Спасибо, — сказал он, повертев головой из стороны в сторону. — Мне намного лучше. Пожалуй, можно напчать купание. Он подошел к ванне и отвернул оба крана на полную мощинсть. — Солаем это б-б-быстро. Кто-нибудь из ее школы мог запомнить машину. Нужно смазывать лыжи. — Я уже все собрала, милый, — сказала Долли и подняла желтый чемодан со сломанной ручкой. — Отнести его в машину? — Нет, потом. Мне понадобится твоя помощь. — Но ты же знаешь, что я не могу на это смотреть — Долли скривила свои накрашенные губы. — Ванна полна, — пробормотал Оки, закрывая краны. — От тебя требуется немногое, Долли. Ты поможешь мне держать их. Они оба очень ловкие, когда нужно. Он потер челюсть, разбитую Томом, и сказал: — Сначала его. Оки прикрыл глаза и стал разминать руки, как будто перед гимнастическим упражнением. Джеми не знала, понимает ли Том, что собирается делать Оки, и прошептала: — Он хочет нас утопить. — Нет! — Заплывшее лицо Тома перекосилось от страха. — Нет! Пожалуйста! Оки вытер руки грязным полотенцем и ухмыльнулся. — Это будет продолжаться недолго. Если только вы не станете сопротивляться. — Но в этом нет необходимости, — сказала Джеми высоким и резким голосом. — Вы можете просто отпустить нас. Мы никому ничего не скажем. Никому! — Конечно, не скажете. — Оки бросил полотенце Долли. — Не играй с ними, милый, — сказала она нервно. — Ты не могла бы его уговорить? — спросила Джеми. — Не могла бы убедить, что этого не надо делать? Долли посмотрела на нее с неподдельной печалью и сказала негромко: — Оки очень чувствительный. Он знат, что ему делать. Я никогда ему ничего не советую. — Верно, крошка. — Оки посмотрел на нее с гордостью. — Я знаю, где вам разжиться деньгами, — сказал Том дрожащим от страха голосом. — Там много денег. Если отпустите, тогда скажу где. Оки покачал головой и сказал тихо: — Не пытайся перехитрить хитреца. — Потом его лицо стало яростным. — Я с-с-сказал, что это будет продолжаться недолго! Он взял нож с деревянного стола, стоявшего возле мойки, подошел к Тому и разрезал веревки. Приставив нож к его горлу, другой рукой взял за волосы. Том слабо вскрикнул. — Нет! Нет! — заорала Джеми во все горло. Долли закрыла ей рот мокрым полотенцем. Джеми продолжала кричать. Оки тем временем заставил Тома опуститься на колени рядом с ванной. Джеми хотела отвернуться, но не могла. Придется смотреть до тех пор, пока… пока Том не вырвется и не убежит… пока Оки не передумает… пока не случится чудо. — Нет! Постой! — крикнул Том. Но Оки все так же держал его за волосы, приставив нож к горлу. Том взмахнул руками, но без толку. — Нет! Не надо! Пожалуйста! Оки положил руки ему на затылок и стал давить. Голова Тома погрузилась в воду с громким всплеском. Он пытался оттолкнуть Оки, извиваясь всем телом. Но тот крепко держал его голову под водой. Том сопротивлялся еще некоторое время, потом его тело как будто обмякло. Он повис на краю ванны, уронив руки. Оки бросил нож и поднял руку, чтобы посмотреть на часы, другой рукой по-прежнему держа голову Тома над водой. Джеми опустила голову и закрыла глаза. Она не могла юольше смотреть на безжизненное тело Тома. По лицу побежали слезы. Громкие всхлипывания прорывались даже сквозь полотенце. — Вот и готово, — сказал Оки наконец. — Ровно три минуты. Его голос был почти что бодрым. Глава 19 «Пожалуйста, пожалуйста, пусть я окажусь сумасшедшей. Пусть все это происходит лишь в моем сознании. Пусть выяснится, что я вообразила это. Пусть я открою глаза, и все это исчезнет. И я окажусь в своей комнате, ожидая Томя. Пожалуйста, пожалуйста, пусть они не утопят его в этой ужасной ванне. Пусть эта хижина исчезнет. Пусть эти ужасные люди окажутся просто сном, очередным кошмаром». Джеми все плакала, думала и молилась. Почему должен умереть Том? Ведь это она во всем виновата, а он лишь пытался ее спасти. Он не знал, кто эти люди. Не знал, почему похитили Джеми. Ничего не знал. Так почему же Том должен умереть? Он не должен умереть. Он не может умереть. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть он не умрет». Но открыв глаза и заставив себя приглядеться сквозь слезы, она увидела, что Том не двигается. Он все так же стоял на коленях, тело лежало на краю ванны, головою в воде, руки висели по бокам, безжизненные ладони лежали на полу. — Извини, милая, но ты следующая. Джеми даже не расслышала слов Долли, сказанных мягким голосом. Плечи дрожали от беззвучных рыданий. Полотенце начало ее душить, и Долли ослабила его. Оки, снова взяв нож, подошел к ней. Его лицо было задумчиво. — У меня появилась идея, — сказал он, глядя на Джеми. — Какая, дорогой? — спросила Долли. — Знаешь, она такая миленькая, — медленно произнес Оки. — Можно сделать ее рабыней. — Ни за что! — Долли топнула ногой. Оки посмотрел на нее обиженно. — Я забочусь о тебе, моя сахарная. Она будет делать тяжелую работу. Убирать, готовить и так далее, а ты можешь отдыхать и наслаждаться жизнью. — Я и так наслаждаюсь жизнью, — ответила Долли громко и тут же понизила тон, опасаясь разозить его: — И ты знаешь, что мне нравится работать для тебя. Это очень приятно. Она приблизилась к нему и поцеловала за ухом. Оки снова поглядел на Джеми, которая тихо всхлипывала, прислушиваясь к их словам. — Я все-таки думаю, что она может нам пригодиться, — сказал он. — Знаю я, о чем ты думаешь, — огрызнулась Долли. Оки покачал головой: — Да нет же. Просто мне кажется, оченьх-х-хо-рошо иметь служанку. Как у богатых. — А теперь помолчи и подумай минутку, — сказала Долли негромко. — Ты должен понять, что с ней будет одна морока. Нам придется таскать ее с собой и кормить, а она попытается сбежать при первом удобном случае. Придется сторожить ее круглые сутки. И это будет совсем не весело. Оки надолго задумался. Это показалось Джеми вечностью. «Скажи ей, что хочешь оставить меня в живых, — думала она. — Скажи ей, что хочешь, чтобы я делала грязную работу. Скажи, что хочешь рабыню, сволочь. Сволочь! Скажи ей. Скажи. Скажи. Я хочу остаться в живых. Я хочу остаться в живых и отомстить тебе за Тома». — Кажется, ты права, Долли, — сказал Оки, втирая челюсть. — Ты права, как всегда. — Да, я всегда права, милый, — ответила Долли, довольная собой. — Ты знаешь, что я всегда права. Она поправила свои рыжие волосы. Оки приблизился к Джеми и разрезал веревки. Она подняла глаза, поглядела на него. И увидела за его спиной какую-то фигуру. Ее глаза расширились от изумления. Челюсть отвисла, и мокрое полотенце упало на пол. Проследив за ее взглядом, Долли обернулась и вскрикнула: — Но… но ты же умер! Глава 20 Том быстро двигался к ним. В его глазах было больше страха, чем ярости. С волос стекала вода. Он приближался к Оки, который пока еще не обернулся и не знал, что увидела Джеми. Том высоко занес рукоять метлы и опустил ее на голову Оки. И в это мгновение тот обернулся. Метла не попала по голове и ударилась о плечо. Раздался громкий треск, нарушивший тишину. Оки искрикнул от удивления и схватился за плечо, повернувшиеь к нападавшему. — Нет! — воскликнул он. Его лицо исказилось от боли, шрам побагровел. — Нет! Ты же умер! Ты же умер! Держась за сломанное плечо, он кинулся на Тома Тот с легкостью увернулся и, словно бейсбольной битой, ударил его метлой по руке. Нож отлетел в сторону. Оки взвыл от боли и схватился за плечо здоровой рукой. Потом неожиданно рванулся вперед и вырвал метлу у Тома. С отчаянным криком Долли кинулась за ножом. Джеми сбросила с себя остатки веревок и бросилась за ней, успев в прыжке схватить за ноги. Долли вскрикнула от удивления и ярости. Перевернулась на спину и схватила Джеми за длинные волосы. Та закричала от боли и стала вырываться, молотя Долли по лицу кулаками, пока она не отпустила ее. Джеми вскочила на ноги и попыталась ударить Долли в живот. Но та увернулась, и Джвмм потеряла равновесие. Она стала лихорадочно оглядываться по сторонам в поисках оружия. Долли приближались к ней с ножом в руке и зловеще ухмылялась. Джеми побежала, но Долли не отставала, размахивая ножом. И тут она споткнулась об один из стульев, выронив нож. Падая, ударилась головой о край стола. И больше не встала. Джеми подхватила нож и бросилась к ней. Но Долли была без сознания. Джеми глядела на нее секунду, другую. Крик Тома заставил ее обернуться. Оки сжимал его голову обеими руками и бил о край ванны. Джеми, не раздумывая, метнула нож изо всех сил. Лезвие вонзилось в сломанное плечо Оки. Он взвыл от боли и стал вытаскивать его, отпустив Тома. Тот откатился в сторону, подхватил метлу и опустил ее на голову Оки. Убийца захрипел и повалился на пол без сознания. Джеми подбежала к Тому, неожиданно почувствовав, что смеется и плачет одновременно. — Том! Уже через секунду она оказалась в его объятиях. Том крепко обнял ее. С него ручьями текла вода, но это было не важно. Главное, что Том живой и настоящий. Они поцеловались. Джеми казалось, что если она отпустит его, то он исчезнет, станет сном, несбыточным сном. Но обнимая Тома, Джеми сообразила, что ее сны теперь станут нормальными. Кошмары закончились. Наконец она отстранилась, все еще держа его за руки. Том помотал головой, стряхивая воду, словно собака. Они засмеялись. — Ты нигде не видела полотенца? — спросил он. Но она ничего не видела от слез. — Слава Богу за тренера Дэниельса и его тренировки по контролю за дыханием! — сказал Том, потирая руки. — Я больше никогда не буду жаловаться на то, что он заставляет задерживать дыхание под водой на четыре минуты! — Я… я вижу, это пошло тебе на пользу. — Джеми вымученно улыбнулась. Перед ее глазами встала картина, как Оки молотил головой Тома о край ванны. А потом она увидела Тома, безжизненно обмякшего и уронившего руки на пол. Она снова крепко обняла его. — Ты настоящий, — прошептала Джеми. — Настоящий, правда? Оки захрипел на полу. — Скорее, — сказал Том. — Веревки. Они подобрали веревки, валявшиеся на полу. — Помоги мне, — сказал Том, связывая руки Оки за спиной. Джеми перевернула Долли на живот и тоже стала связывать ей руки. В кино это всегда выглядит так просто. Но в жизни оказалось не так уж легко, особенно когда дрожат руки и все тело, а слезы текут и текут. — Кто твои друзья? — спросил Том, затягивая узел на ногах Оки. — Это очень длинная история, — вздохнула Джеми. — Очень длинная и ужасная. — Если не хочешь, не рассказывай, — улыбнулся Том. — Да нет, придется, — всхлипнула Джеми. — Ведь я сама во всем виновата. Во всем виновата. Том подошел к ней и помог справиться с Долли. — Да уж, — сказал он, сосредоточившись на веревке. — Начни-ка сначала. Где ты встретила эту веселую парочку? — Я их не встречала. То есть встретила одного Оки. Не нарочно. — Это и есть вся история? — Том засмеялся и поцеловал ее в щеку, видя, как она расстроена, и стараясь успокоить ее. — Все началось в субботу днем, — начала Джеми. — Когда ты не пришел кататься на коньках, мы с Энн-Мери отправились на рынок. — О, значит, я тоже виноват, — заметил Том, поднимаясь на ноги. — Ну, может быть… — Джеми подумала секунду. — Да. Кажется, ты виноват. Том наклонился и стал шарить по карманам Оки. Тот захрипел, но не очнулся. — Что ты делаешь? — спросила Джеми. — Ищу ключи от машины. Нужно добраться до телефона. Может быть, теперь я поеду внутри, а не снаружи! — Вот они. — Джеми подняла ключи с пола. — Идем, — сказал Том, открывая дверь. Солнце садилось за деревья. Вечерний воздух был душным и влажным. — Остальное можешь рассказать по дороге. Они забрались в кабину, Том завел мотор, и машина покатила по гравию. — На рынке мы разошлись, — продолжала Джеми, когда они выехали на шоссе. — Я зашла в ювелтрный магазин «Бриллиантовое ранчо». И увидела налетчика с пистолетом. Он застрелил менеджера. Ноя видела его лишь со спины и разглядела только курткуи волосы… и… — И решила, что это я? — Да, — прошептала она, отвернувшись к окну. — Ты думала, что я ограбил магазин? — Том засмеялся. Эта мысль показалась ему нелепой. — Джеми, тебе же известно, какая ты близорукая. Ведь у тебя не было очков, правда? — Не было, — сказала она слабым голосом. — Но он был очень похож на тебя. И я не знала, где ты. Ведь ты никогда не срывал свидания… — Я не мог грабить магазин, — засмеялся Том, — потому что в это время я грабил банк на другом конце города! — Это не смешно, — сказала Джеми и, чтобы сдержать смех, стала смотреть в окно. Потом повернулась к Тому и сказала: — Но ты тоже должен кое-что объяснить. Где ты был в субботу? Энди сказал, что ты ушел пораньше, что тебя не было вместе со всеми в раздевалке. А после танцев, в кабинете труда, ты всерьез напугал меня. Ты вел себя так странно, ходил взад-вперед с этим металлическим копьем. Лицо Тома сделалось серьезным. — Я не хотел тебя напугать. Просто нервничал. — И что же ты хотел мне сказать? — Я хотел сказать, что во время тренировки принял одно решение. Оделся и пошел к тренеру. Поэтому Энди меня и не видел. — Но зачем ты это сделал? — Я хотел поговорить с тренером. О том, что ухожу из команды. — Что? — Ухожу из команды. Она отнимает у меня слишком много времени. Я решил вместо этого подрабатывать после школы. Моей семье очень нужны деньги. Особенно теперь, когда моему отцу придется долго лечиться. — И в кабинете труда… — Я очень боялся сказать тебе об этом. Я знал, что ты расстроишься. Поэтому и вел себя так странно. — А золотые сережки? Я думала, ты украл их. Том засмеялся. — Я копил на них деньги почти целый год. Хотел сделать тебе подарок к окончанию школы. Но потом почувствовал вину из-за всего, что случилось в сyбботу, и решил подарить их тебе сейчас. Мне хотелось, чтобы ты получила их, как только проснешься в воскресенье утром. Они подъехали к небольшой автозаправке. Она оказалась закрыта, но на стене висел телефон, и можно было вызвать полицию. Джеми покачала головой, пытаясь собраться с мыслями. — Ты собирался сказать, что уходишь из команды, а я думала, хочешь сказать, что кого-то убил! Она тронула Тома за плечо. — Кажется, я понял, что значит краткий перерыв в общении, — сказал он. Джеми взяла его руку, крепко сжала и сказала: — Я придумала, как в будущем избежать неприятностей. Я дам обещание, если и ты дашь. — Говори сначала ты. Что ты обещаешь? — Никогда больше не ходить без очков. — Замечательно. А что я должен пообещать? — спросил Том. — Никогда больше не срывать свидания!